Я сказала Джулии, что в романах, предназначенных для моего возраста, как правило, говорится о том, как надо жить, и совершенно не отражена реальная жизнь. Не лучше обстоит дело и с журналами.— Даже в приложениях сплошная мура, — добавила я. — Представь себе мальчика, который назначает девочке свидание и прячет за спиной букет маргариток. Никто в моем возрасте не ходит на свидания. Даже слова такого в моем лексиконе нет.Джулия проявила в ответ такой искренний интерес, что у меня возникло желание рассказать ей о том доме — заброшенной лачуге возле железной дороги, — куда ребята ходили «оттягиваться». Я сходила туда всего один раз, когда мальчик, который мне нравился, сказал, что будет ждать меня там.Когда я вошла, он сказал: «Привет!» Я закурила сигарету и попыталась вести себя так, словно была там своей. Он подошел, присел рядом со мной на драную кушетку и предложил мне кальян. Я помотала головой и улыбнулась, словно уже была под кайфом. Потом он прижался ко мне так, как мне этого хотелось. Но он прошептал: «Ты водишь меня за нос?» — и эти слова прозвучали диссонансом сладкой нереальности.У Генри и Джулии была масса возможностей отдохнуть и развеяться. У Джулии хватало друзей в Амагансетте и на Огненном острове. А на уикенды они ездили на остров Марта-Виньярд.Я привела к себе Линду. Мы спали на нижних койках. Когда я описала ей, как Джулия крадется в комнату Генри, она спросила, считаю ли я, что они там занимаются сексом.Я услышала голос отца, доносящийся из спальни родителей, и удивленно подумала: неужели и они меня слышали? И прошептала: «Можно ли заниматься сексом бесшумно?»— Как знать, — сказала Линда.Я вспомнила звуки, доносившиеся из спальни Генри, и изобразила прерывистое дыхание Джулии и ее возгласы: «Это великолепно, Генри! Просто волшебно! Тебя не назовешь восьмидесятилетним стариком!»Мы посмеялись, но сразу после этого, пытаясь заснуть, я почувствовала себя ужасно. * * * На пляже Линда, вспомнив, что она — социолог, изрекла:— На вершине социальной иерархии находится блондин на символическом троне в виде белого стула.— По-моему, в самом слове «спасатель» скрывается стремление к спариванию, — сказала я. — Спасатель стоит на страже продолжения рода.— Обрати внимание, у него нос намазан чем-то белым, — заметила она, — точно так же делают вожди племен в Нижней Сахаре.Спасатель встал и засвистел в свисток.— А вот и призыв к спариванию, — сказала я. * * * Мои родители любили Линду. Вечером, когда мы сообщили, что хотим посмотреть на луну над океаном, они в унисон сказали: «Прекрасно!», хотя было уже довольно поздно. Как только мы оказались за дверями, я представила себе, что говорю: «Мы хотим ограбить винную лавку», а родители отвечают: «Прекрасно!»На пляже мы увидели большую толпу, сидевшую вокруг костра. Моя бесстрашная подруга направилась прямо туда и уселась в круг. Я без особой охоты последовала ее примеру. Там стоял пивной бочонок. Кто-то спросил, нет ли у нас желания выпить пива, на что Линда ответила: «Хотелось бы иметь желание».До меня не дошло, что она имела в виду, пока ей не передали сигарету с марихуаной, которую она сразу же вручила мне со словами:— Помни три «н» из заповеди в клинике детоксикации: нет, нет и нет!Я передала сигарету дальше, словно выказывая подвиг самообладания.— Ты все еще помнишь то, что было? — спросила она.— Я всегда буду это помнить.— Помни, — отозвалась она. — Но никогда не говори «всегда».— Я очень ценю твою поддержку, — заверила ее я.Она кивнула:— Это придает мне стойкость.— Каждый день — дар Божий, — сказала я. * * * Родители намеревались — вопреки ее желанию — взять Линду с собой в Диснейленд, и она ночевала у меня последний раз. Утром мы собирались осмотреть дом, который строили за лагуной, на открытом участке, откуда прекрасно был виден залив. Я проснулась под грохот молотков и звуки рок-музыки. Линда еще спала.Я вышла на крыльцо и увидела там отца в трусах и майке, словно вид рабочих помешал ему одеться.Каркас дома был уже готов. Новые оранжевые деревянные стропила заслонили ландшафт, который вскоре вообще будет не видно. Я обняла отца сзади, как это делал он, когда я была чем-то расстроена.— У нас будет прекрасный вид из окон, — весело сказала я. — Это будет великолепно.Он поцеловал меня в затылок.На крыльцо вышла мама и, поглядев на него, промолвила:— Жюли и Генри уже будут здесь, когда ты вернешься с тенниса.— Джулия, — поправил он.Трудности, которые испытывала мама, произнося некоторые имена, давно стали предметом постоянных подтруниваний с его стороны. Это была старая песня, и он повторил давно известный рефрен: «А как зовут нашего водопроводчика, Лу?»— Пит Мак-Дэниел? — проговорила она с вопросительной улыбкой.— Дэн Мак-Гейвин, — сказал он, покачав головой.Я с облегчением услышала, как отец смеется, хотя и подумала, что сейчас это вообще-то в порядке вещей. * * * Когда на берегу появились Джулия и Генри, я представила им Линду. Выражение лица моего брата напомнило мне, какая она хорошенькая, и я на секунду пожалела, что привела ее.Она каталась на волнах не хуже Генри, и они долго плавали вместе.Я вошла в воду и сразу же вернулась на берег. Джулия сидела под зонтом и вязала свитер. Он был красивый: кремового цвета, с высоким воротом. Всякий раз, когда она вязала этот свитер, я гадала, стану ли я когда-нибудь такой близкой ее подругой, что попрошу ее связать мне такой же. Но сейчас меня беспокоила мысль, что это занятие делает ее еще старше в глазах Генри. Ведь вязанием занималась и наша бабушка.Они с Генри отправились посмотреть, купил ли отец лодку, о которой мечтал. После их ухода в Линде вновь проснулся социолог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9