– Ну, потом полиция нашла свечу зажигания, которую использовал отец, чтобы разбить окно автомобиля. Мой старик не вынул ее из кармана штанов. Осколки стекла в отворотах брюк совпали, так что стало ясно, что это он угнал машину. Служащий из магазина показал, что старик был единственным грабителем. Изображение на пленке внешней камеры слежения в магазине подтвердило его показания. А твой отец довершил дело. Все свелось к проделкам несовершеннолетнего, и в полиции согласились на такие условия. Майло поручился за меня, привел к вам в дом, накормил. Вот так я узнал, что он умеет готовить. Он приготовил острый томатный соус и печенье. Так вкусно я никогда не ел. – Он засмеялся. – Насколько мне известно, Майло никому не рассказал о той ночи. Мун знает. Наверно, от одной из своих кузин в Сарасоте. Но Мун, по-моему, тоже не раскололся. Не знаю, почему.
– Мун любит поболтать, но он очень осторожен, боится обидеть. Многие большие мужчины так себя ведут. Они очень аккуратно используют свою силу против других людей. Джо... – она легко коснулась его руки, – о чем папа хотел говорить с тобой утром?
Ах, как ему хотелось быть совсем другим мужчиной. Мужчиной, который мог бы смело взглянуть ей в глаза и... что? Предложить ей себя? Свое темное прошлое в обмен на ее солнечную искренность и надежду? Габриэль О’Ши заслуживала лучшего.
– Майло спросил меня о работе. Об Оливере. Я ответил. Немного поговорили, вот и все.
Он не рассказал Майло всего о мальчике, который, что бы там ни было, был ему сыном.
– Майло предложил пойти сегодня на рыбалку с Оливером, мы пожали друг другу руки, и все.
– И ничего о той ночи?
– Ни слова.
Она сжала ему руку.
– Он хочет, чтобы ты знал: что бы ни случилось в прошлом, это не имеет значения, Джо. Поверь мне. Пошли.
– Думаю, да. Однако прошлое формирует человека, делает его таким, какой он есть. Ты – сама нежность и свет. – Он так осторожно отвел от себя ее руку, как будто она могла разбиться.
– А какой ты, Джо?
Он присел на корточки, взял конец одеяла и стал стряхивать с него песок.
– Я неожиданно стал отцом, Габриэль.
– Верно. – Она подняла другой конец. Джо быстро взглянул на ее серьезное лицо и протянул ей босоножки.
– У меня есть сын, которому я очень нужен. Я для него – все.
– А одного тебя достаточно, Джо? Мягкие слова. Острый укол.
– Не понимаю, о чем ты.
– Подумай, – посоветовала она, влезая в босоножки, и, не глядя на него, стала собирать бумажные тарелки и чашки.
Смысл ее слов не дошел до него.
Он сделал то, что должен был сделать. Рассказал Габриэль самое плохое о себе. А дальнейшее будет зависеть от нее.
Шаг за шагом Джо хотел выплатить свои долги прошлому.
А когда долги выплачены, можно вынести и одиночество.
Поездка по мосту обратно на материк прошла спокойно. Опустив стекло до конца и положив на него согнутую руку, Джо вдыхал соленый, напоенный ароматом цветов воздух. От усталости тени вокруг глаз у него стали резче, но всякий раз, как он на нее смотрел, Габриэль казалось, что она видит в нем умиротворение. Пропала настороженность, вместо нее появилось смирение.
Сзади Майло и Оливер что-то обсуждали. Их голоса сливались с шуршанием шин и урчанием мотора, убаюкивая ее. Последней отчетливой мыслью была та, что им четверым хорошо вместе.
Семья – Слово кружилось в мозгу, будто его произнесли вслух. Семья. Под звук этого слова Габриэль заснула.
Последующие две недели были заняты подготовкой к Рождеству.
Джо и Оливер пригласили и Нетти украшать елку, что тоже было правильно.
В прихожей нового дома Джо Габриэль потеряла дар речи. Украшенная сосновыми ветками, широкая лестница странно петляла. Рождественские фонарики всех размеров и форм мерцали около дверей, в гостиной, на елке...
– О господи, – охнула Габриэль, снова увидев елку, – она...
– ...красивая, – подхватил счастливый Оливер. Окутанная гирляндами цветных лампочек и цепями воздушной кукурузы, елка осыпалась при каждом неосторожном движении.
– Красивая, – согласилась Габриэль и почувствовала ком в горле. Более несчастной елки ей видеть не приходилось. Верхушка у нее была голой.
– Я разбил вашу звезду. Будет несправедливо, если на моей елке будет звезда, когда у вас нет, – грустно сообщил Оливер. – На будущий год у нас с папой будет звезда.
Джо раздал коробки с украшениями.
Повернувшись, чтобы повесить очередную игрушку, Габриэль встретилась с ним глазами. Он задумчиво смотрел на нее, будто старался что-то понять.
Но ничего не сказал.
Она поняла, что дом для Джо был символом.
Он купил старый дом, хотя мог купить новый в новом районе. Они строились сейчас во множестве. Срывая растительный покров до самого песка, строители двигались напролом, оставляя за собой бетон и грохот машин там, где была тишина и шумели деревья.
Глядя, как Джо и Оливер висят на перилах и обсуждают, с чего начнут обновлять свое жилище, Габриэль почувствовала, что сейчас расплачется.
Наверно, вино сделало ее слишком сентиментальной.
Или пицца.
Ей захотелось музыки. Она подошла к музыкальному центру и начала перебирать кассеты, пластинки и диски.
– Нам нужна музыка. Есть пожелания? Не поворачиваясь, она почувствовала его присутствие. Они стояли в углу, в тени освещенной свечами комнаты. Джо поднял ей волосы одной рукой и склонился к шее, к маленькой впадинке у основания. От его поцелуя по спине побежали мурашки, и она вздрогнула. Поцелуй был быстрым, сладостным. Он опустил волосы.
– Веселого Рождества, Габриэль, – прошептал он и вернулся к остальным.
После вечеринки по случаю украшения елки дни побежали быстрее, но Габриэль чувствовала, что должно произойти что-то важное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33