– А как ты?
– Мне кажется, я кое в чем разобралась. Возможно. – Она закрыла кран и подняла вверх мокрые руки. Вода ручейками потекла вниз по рукам, и Габби вздрогнула. – Жизнь полна неожиданностей, а?
С уцепившимся за его ногу Оливером Джо подошел к девушке и протянул ей бумажное полотенце.
– Не хочешь поехать за рождественскими покупками?
– Я? – Она так резко повернулась, что его рука скользнула ей на живот.
Ему захотелось прижаться к этому мягкому изгибу, где бедро переходило в округлость, притянуть ее к себе. Он откашлялся. А ему-то казалось, что он разрешил спор между своим половым инстинктом и головой еще той ночью, когда они с Оливером вернулись в гостиницу.
Габби посмотрела на него.
– Ты приглашаешь меня на ленч?
– Ну, вообще-то я понимаю намек, когда мне его делают.
– Будем знать. Что ты понимаешь намеки. На всякий случай.
И снова – медленная мягкая улыбка.
Она флиртовала с ним. Они договорились, что флиртовать можно. Но это было до того, как его гормоны и разум устроили смертельную битву.
Они с Габби могли быть друзьями. А друзьям флиртовать нельзя. Прошлой ночью он грубо объяснял все это некоему неприкаянному существу, засевшему у него в крови и вредно действующему на его разумное начало.
Габби подошла ближе, и Джо почувствовал, как у него вспотела спина.
Милая, невинная Габби не понимала, что она с ним делает.
– Пошли, пострел, от греха подальше. – Используя сына как щит, Джо ответил: – Конечно. Ленч. Ты, я и постреленок. В благодарность за утро, проведенное с ребенком, хорошо? – Друзья должны благодарить за услуги. Все должно быть на равных. Тогда получается дружба между мужчиной и женщиной, которую он хочет установить с Габби. – Ленч в каком-нибудь обеденном заведении с арками и жареным картофелем.
– И гамбургерами. – Оливер откинулся назад и почти достал головой до пола. – Я люблю гамбургеры, и жареную картошку, и кока-колу, и пироги, и...
– Этот ребенок не родственник Муна? – Габби захихикала и схватила Оливера за руки, которыми он неистово размахивал.
Вопрос был не так прост. Знал ли Джо, чей родственник Оливер? И что будет, если этот вопрос останется без ответа?
А если, как он и полагал, Оливер не его сын? Если Яна просто записала имя Джо в свидетельство о рождении для удобства или еще по какой-то своей непонятной причине?
Так или иначе, но Джо знал, что скорее умрет, чем допустит, чтобы этому мальчику опять было больно.
Он подбросил кверху Оливера, который вертелся в его руках, как маленькая резиновая обезьянка.
– Хочешь есть, парень? Проголодался, как старик Мун?
– Гораздо больше, в тысячу раз больше, – припевал неугомонный мальчишка.
– Решено, отправляемся в путешествие. – Габби вылетела из кухни.
Джо едва успел вытереть Оливеру лицо и руки, как она появилась снова. Волосы у нее были собраны заколкой, на которой при каждом движении звенели колокольчики. Черные эластичные брюки обрисовывали бедра и икры. Ему понравились белые снежинки, разбросанные на красной рубашке, спускающейся ниже бедер.
Когда она нагнулась, чтобы застегнуть туфли, рубашка слегка поднялась, и он получил удовольствие созерцать изящные ягодицы Габби. Эластичные черные брюки имели все шансы стать его любимым женским фасоном.
Между брюками и черными туфлями на черных носках гарцевали белые олени. У вожака-оленя был блестящий нос.
– Носки для дня святого Патрика? – кивнул Джо.
– И для дня Всех Святых, и для дня святого Валентина.
– У меня нет слов.
– Я заметила, – сухо ответила она. – Что плохого, если я праздную? Я люблю праздники. Люблю праздновать. – Она перекинула через плечо черную сумочку с вышитыми тремя ангелами. – Кто за рулем?
– Ну поскольку я легко могу представить, что где-нибудь в уголке твоего автомобиля засел Санта-Клаус, а по приборной доске скачут белые олени... Исходя из всего этого, машину поведу я.
– Когда ты стал таким консерватором, Джо Карпентер? – Она вытащила волосы из-под ворота рубашки и неожиданно прищурилась: – Черт возьми, пока ты не заговорил, я и не подумала о машине. Может, повесим венок на передний бампер? А, Оливер?
– Здорово, – выдохнул тот.
Нет, она перевоспитает ему мальчишку!
Час спустя в туалете местной мясной закусочной Оливер подтягивал штаны.
– Догадайся, что еще я сегодня делал? Джо помог ему заправить рубашку в джинсы и застегнуть пряжку на ремне.
– Разрази меня гром, если я знаю. Сооружал шляпу с Санта-Клаусом для Клетиса?
– Клетису это не понравилось бы. Он бы плохо чувствовал себя с ней.
– Я его понимаю. Вымой руки, пострел.
– А где краны? – Оливер положил подбородок на край раковины.
– Встань здесь, перед этим кругом в стене. Это чувствительный элемент. Вода сама пойдет.
– Здорово. – Встав на цыпочки, Оливер подставил руки под струю воды, двигаясь взад и вперед, то включая, то выключая воду.
– Хватит. Не будем превращать Флориду в пустыню. – Джо взял кусок грубой коричневой бумаги и вытер послушно протянутые руки Оливера. – Так ты не делал шляпы? Что же ты делал?
Оливер присел на корточки и заглянул под дверь кабинки. Там было пусто, и он зашептал:
– Подарок Габби, и Майло, и Клетису.
– А Габби помогала?
– Нет. Это сюрприз. Но ей понравится. – Они вышли. – Только не говори Габби. На Рождество должны быть секреты. А это бо-ольшой секрет. – Он развел руки как можно шире. – Обещаешь?
– Обещаю.
Интересно, какое блестящее, обсыпанное мукой творение придумал его сын?
– Теперь я хочу пойти в клетку с шариками. Пойдем и ты со мной. И Габби тоже, – предложил Оливер.
Габриэль смотрела, как мужчины Карпентер приближаются к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33