– Она будет сиять, и все смогут найти к вам дорогу.
– Правильно. Джо, подсади своего сына, чтобы он смог надеть звезду. На самую верхушку.
Джо поднял его. Трясясь всем телом, Оливер обнял Джо за шею.
– Я надену звезду на елку, папа, – прошептал он, трепеща.
Джо протянул звезду Оливеру, а Габби приготовилась фотографировать.
Щелкнула вспышка. Нетти засмеялась. И тогда, так быстро, что Джо успел лишь вытянуть руку, хрустальная звезда выскочила из рук Оливера и покатилась, играя всеми своими гранями и разбрасывая осколки, в которых сверкали разноцветные искры. Наступила мертвая тишина, которую разорвал душераздирающий крик Оливера:
– Папа! Я убил ее, я убил звезду! Он мучительно, почти как взрослый, зарыдал. Джо прижал сына к себе и быстро зашептал ему в ухо:
– Все в порядке, Оливер, все в порядке. Ты не убивал ее.
Джо поднял голову и оглядел собравшихся взрослых. Что он мог им сказать? Никто в мире не смел обидеть его сына из-за какой-то чертовой побрякушки, даже если это была ирландская звезда О’Ши и стоила целое состояние.
Сначала он ощутил запах, а потом вдруг Габриэль оказалась рядом с ним. Обхватив руками Оливера, она прижалась лицом к его дрожащему плечу.
– Успокойся, дорогой, твой папа прав – ты не убивал ее – Это всего лишь стекло. – Глаза у нее были полны слез.
– Я хочу вернуть звезду! – завопил Оливер. – Я хочу Рождество!
– Майло, Габби, думаю, нам пора уходить. Уже поздно. Оливер устал.
Джо обливался потом. Надо было поскорее увести мальчика, успокоить его. Только удастся ли ему снова поселить мир в израненную душу ребенка?
Через плечо Оливера Джо увидел подходившего Майло. Джо напрягся. Он был готов защищать своего ребенка от кого угодно, даже от хозяина этого дома.
Прерывающимся голосом Майло нарушил тишину:
– Послушай меня, Оливер, потому что я намного старше тебя. Я должен быть и умнее. Иногда. Ты слушаешь, молодой человек?
Мальчик затих.
– Ты хороший мальчик. И мне было приятно поручить тебе надеть звезду на елку. Если бы я делал это снова, я бы опять отдал тебе звезду. Тебе, и никому другому. Ясно?
Оливер едва заметно кивнул. Вряд ли Майло заметил это слабое движение.
– А теперь поезжай с папой в гостиницу и хорошенько выспись. А завтра увидишь – Рождество не испорчено.
У Майло опустились плечи, как будто эта маленькая речь забрала у него всю энергию.
– Увидимся утром, Оливер.
– Я провожу вас до машины, Джо. Дай мне минутку, хорошо? – Габби еще раз похлопала Оливера по спине и озабоченно поспешила за отцом.
– Хорошо.
На руках у Джо Оливер, вздрогнув, обмяк и положил голову на мокрое от слез плечо отца.
– Мой пиджак в кухне, на стуле. А я пока возьму куртку Оливера, – крикнул Джо вслед Габриэль.
Подойдя к шкафу возле двери, Джо переместил Оливера на сухое плечо.
– Как дела, мой дорогой? Ты в порядке?
– В порядке.
Он сунул руки мальчика в рукава куртки, схватил у Габби пиджак и стал засовывать его под мышку, направляясь к двери.
– Джо, подожди. – Она потянула его за рубашку. Он не посмотрел на Габби, ему не хотелось говорить с ней. Не надо было вообще приходить сюда. Зря он забыл осторожность. Он им не ровня – ни он, ни его сын – Как бы Габриэль О’Ши ни притворялась.
– Не убегай, Джо. – До него долетел тихий, как звездный свет, голос.
– Иди в дом, Душистый Горошек. Он переступил сразу через две ступеньки и положил руку поверх ее руки.
Она царапнула его ногтями по ладони.
– Спокойной ночи, Джо.
– Спокойной ночи, Габриэль.
– Увидимся утром, Оливер.
– Ладно, – прозвучал приглушенный ответ.
По дороге в гостиницу Оливер заснул, прислонившись головой к дверце и почти повиснув на ремне. Джо слегка опустил стекло.
Он придумает, как спасти фамильную звезду Габби. У него есть приятель в Нью-Йорке, занимающийся импортом из Ирландии. Они подберут копию. В качестве замены.
И Оливер увидит, что проблемы решаются и конец света не наступает из-за случайной ошибки.
Влажный воздух донес резкий и острый запах апельсинов. Но новая звезда не станет той звездой, которая разбилась. Та звезда погибла. Даже Томми Бойл вряд ли сможет до Рождества найти замену той прекрасной вещи.
Габриэль собрала осколки стекла в совок и высыпала кристаллики и осколочки, переливающиеся всеми цветами радуги, в картонную коробку, где хранилась звезда.
– Милая, не могу передать, как мне жаль, – произнес Майло, глядя на нее. – Это была моя чертовски глупая идея. Из-за меня вы с Оливером расстроились. Мне казалось, мальчик получит удовольствие от торжественного момента. Будет что вспомнить. Можешь ли ты простить старого дурака?
– Папочка, я переживу. – Она высморкалась в бумажную салфетку. – Удивительно, что звезда вообще столько прожила. Любой толчок мог сбить ее. Я хочу сказать, за шестьдесят три года. Она... она была одного возраста с тобой.
Как ни старалась, Габриэль не смогла улыбнуться.
Отец взял у нее из рук коробку:
– Выбросить это?
– Нет. – Габриэль аккуратно закрыла крышку и забрала коробку назад. – Я не могу этого сделать. И ты не можешь. Я думаю подобрать хорошенький кувшинчик и сложить в него кусочки и осколки. – Она потянулась за еще одной бумажной салфеткой. – Все превращу в произведение современного искусства. А ты что думаешь?
– Что бы ты ни сделала, милая, для меня все прекрасно. – Он обнял ее. – Ты для меня особенная звезда, Габриэль Мари, навсегда.
Глаза у нее снова наполнились слезами, но она раскрыла их пошире, чтобы слезы не закапали. У нее еще будет время поплакать, когда она останется одна.
Вечеринка между тем стала подходить к концу. Люди начали толпиться у двери и хором приговаривать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33