Кэтрин живо представила себе смех высокого цыгана и прикусила язык. Сердце заныло от безысходности.— Я убежала из дому, — солгала она. — Кто-то похитил меня и продал цыганам. — В этой части все было правдой. — В Константинополе есть один паша, любитель светлокожих женщин, который к тому же платит, не скупясь.Рабство. Быть рабыней все равно лучше, чем умереть. А быть рабыней Вацлава лучше, чем быть рабыней паши. Что ждет ее теперь? Может, ей опять повезло?— У Вацлава были деньги, — продолжала Кэтрин, — «наверняка краденые», — добавила она про себя. — Он предложил им деньги, и они взяли.Продать ее другому цыгану не значит отпустить, решили они и продали ее.— И все это время ты не пускала его в свою постель?Кэтрин казалось, что Доминик ощупывает ее глазами.— …неудивительно, что он слегка помешался.Девушка предпочла не углубляться в опасную тему.— Вацлава нет, сейчас мне приходится иметь дело с тобой. Так что меня ждет?«Действительно, что?» — спросил себя Доминик. Женщина ему была не нужна. По крайней мере эта. Через несколько недель он вернется в Англию, к привычной жизни, к своим делам и обязанностям. Зачем ему нужна еще одна обуза? И без того забот хватает.— Что ждет? Все зависит от тебя самой. Сейчас я предлагаю тебе лечь спать. Думаю, тебе это не помешает.Девушка смотрела на него, как затравленный зверек.— Здесь?— Я думаю, тебе будет удобно.— А где будешь спать ты?— На земле рядом с повозкой.Доминик окинул взглядом округлую грудь, тонкую талию женщины.— Если ты, конечно, не пригласишь меня разделить ложе с тобой.Зеленые глаза, яркие как изумруды, яростно сверкнули.— Я уже говорила, что не лягу по своей воле ни с тобой, ни с каким другим мужчиной. Понятно?!Доминик усмехнулся, неожиданно задетый ее словами. Он никогда не встречал таких, как она, — волевых и решительных. Среди англичанок точно. Она была довольно соблазнительной штучкой, из тех, кто способен увлечь больше, чем на краткий миг.— Увидим, рыжая киска. Увидим.В тот момент она повернулась, и в вырезе разорванной блузы показалась грудь, полная, тяжелая, словно созданная для мужской ладони. Доминик почувствовал тяжесть внизу живота. Так и быть, он поспит на земле, но только после того, как Яна поможет ослабить влечение.— Пойду поищу тебе что-нибудь поесть, — сказал он чуть хриплым голосом.— Благодарю.Достав из сундука горсть золотых монет для Вацлава, Доминик вышел из вагончика. Мать встретила его у костра.— Зачем ты купил женщину Вацлава? — спросила Перса, глядя на деньги. — Что ты будешь с ней делать?— Пока не знаю,— Она принесет беду. Я чувствую. Не надо было тебе вмешиваться.Доминик сжал зубы, Он думал о рыжеволосой красотке. Думал, как приятно было бы чувствовать под собой ее упругое тело, как хорошо было бы, если б ее точеные ножки… Сейчас Доминик очень хорошо понимал Вацлава.— Я знаю, — ответил он. Глава 3 Дай мне руку твою,Пусть печали уйдут,От тебя отведу я беду.С влажных век я слезинки твои соберуИ у сердца укрою сосуд. Цыганская поэма. Джордж Борроу Кэтрин до дна выскребла тарелку с похлебкой, принесенную пожилой цыганкой, давно она не чувствовала себя так хорошо: наконец-то утих вечно голодный желудок. Поужинав, она нырнула под лоскутное одеяло. Впервые за много недель она вытянулась на удобном мягком ложе, и ей было тепло.Спать не хотелось. Кэтрин огляделась. Свеча бросала теплые золотистые отблески на деревянные стены и сундуки, расставленные вдоль стен. Убранство поразило ее необычной для цыганского жилища опрятностью. На вешалке рядом с красной шелковой рубахой висела еще одна — из домотканого полотна. Чуть поодаль — черные изрядно поношенные бриджи, желтый шелковый шарф и жилет, расшитый красными и золотистыми нитями и маленькими золотыми монетами.Впрочем, вардо был похож на те, что она уже видела, только поопрятнее и поуютнее, и сделан он был из хороших ровных досок, плотно пригнанных друг к другу. Единственное, что никак не вписывалось в знакомый ей цыганский быт, — так это книги, сложенные в углу за деревянной лошадкой-качалкой.Кэтрин задула свечу, повернулась на бок и уставилась в темноту. Веки ее отяжелели, измученное тело требовало отдыха, но она боялась уснуть, прислушивалась к каждому шороху. А вдруг этот человек придет? Не может не прийти.Зачем цыган будет покупать себе женщину, если у него есть кому согревать постель?Где-то ухнула сова. Издерганная до предела, Кэтрин вскочила, но поняв, что тревога ложная, снова легла. Вслушалась в ночь. Разговоры смолкли. В дальнем вагончике кто-то заразительно смеялся, но вскоре угомонились и там. В ночи фыркали лошади, потрескивали в кострах догорающие дрова. Ночь была наполнена разнообразными звуками, только мужских шагов Кэтрин так и не услышала. Она уснула перед рассветом, но уже на заре ее разбудил голос того высокого цыгана.— Солнце встает, Катрина, подымайся, если не хочешь, чтобы я к тебе прилег.Кэтрин села, до подбородка натянула одеяло.— Вы всегда так поступаете? Увидев женщину в постели, тут же залезаете к ней под бок?— Не всегда, — весело ответил он, — но достаточно часто для того, чтобы оценить прелесть подобного времяпровождения.Доминик сразу заметил синяки у нее под глазами, верные спутники бессонной ночи.— Ты выглядишь даже хуже, чем вчера вечером. Моя постель тебе не по вкусу?Кэтрин торопливо пригладила растрепавшиеся волосы,— Я боялась, что вы попытаетесь… Я решила, что вы могли бы передумать… насчет ночевки на улице.Уж он-то точно не выглядел уставшим и невыспавшимся, подумала, глядя на цыгана, Кэтрин. Напротив, сон здорово его освежил. У ее нового хозяина были прямой римский нос, смуглая гладкая кожа, черные восточные глаза, густые ресницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102