— Смотри, что нам собрала кухарка. Мы можем устроить чудный пикник.— Мистер Рэйнольдс сказал, что сегодня у меня уроков не будет, — радостно сообщил Янош. — Я поеду с тобой.— Тебе надо переодеться, — заметила Кэтрин. — Я подожду тебя здесь.Мальчик припустил в дом.— Оседлай лошадь для Яноша, — приказала Кэтрин молодому конюху,— Приму? — с оттенком неодобрения спросил конюх.— Если он ездит на ней, то седлай Приму.Через некоторое время слуга вернулся, ведя под уздцы лошадь — высокую серую кобылу.— Прима, лошадка моя, — подбежал к лошади Янош.— Слишком большая лошадь для маленького ребенка, — проворчал конюх.— Янош — отличный наездник, — возразила Кэтрин.Она помнила, как лихо катались на лошадях все мальчишки племени пиндаров.Конюх насупился. Кэтрин крутила головой, надеясь увидеть Доминика, и на глаза ей попался Бобби Мартисон, младший брат того паренька, что сейчас занимался их лошадьми. Оба были сыновьями старшего конюха Грэвенвольда.— Привет, Бобби, — окликнула Кэтрин мальчика.— Здравствуйте, ваша честь.— Ты, конечно же, знаком с Яношем?Бобби опустил голову и надулся.— Да, знаком.Лицо Яноша не выражало ничего. Настоящий цыган.— Вы могли бы играть вместе, — предложила Кэтрин.Мальчик мог бы помочь цыганенку почувствовать себя своим среди здешних детей.Бобби явно напугало предложение Кэтрин.— Он дерется, ваша честь. Честное слово, он меня побил. Поставил мне синяк под глазом. Мой отец как следует вздул бы его, не будь он барчуком.Янош по-прежнему молчал.— Но он не мог ударить тебя просто так. За что он побил тебя, Бобби?— Мы его только немного подразнили. Ничего плохого делать ему не собирались.— Почему вы его дразнили?— Говорит он смешно. И ведет себя забавно.— Бобби, а ты хочешь учиться в школе? — сменила тему Кэтрин. — Ты хочешь научиться читать и писать?Бобби смотрел на новую хозяйку настороженно.— Папа говорит, что в школе учиться — время тратить попусту.— Неужели?— Оттого, что лишнюю книжку прочтешь, хлеба на столе не прибавится, — повторил отцовские слова Бобби.— Может, и так, а может, и нет, — загадочно сказала Кэтрин.— Собираемся кататься?Услышав за спиной голос Доминика, Кэтрин оглянулась.— Да. — Сердце ее забилось сильнее. — Почему бы тебе не поехать с нами?— Прошу тебя, Доминик, — присоединился к ее просьбе Янош. — Сегодня такой хороший день. Мы можем съездить в веш, в лес то есть. Мы снова могли бы превратиться в цыган — на один день.Доминик прислонился к. стене конюшни. Видно было, что он колеблется. Скорее всего, он был бы не прочь провести день в такой приятной компании.— Не сегодня, малыш, — ответил он. — У меня слишком много дел.— Поезжай, Янош, — предложила Кэтрин, — и подожди меня на вершине холма. Поедем к ручью, хорошо?Доминик посадил мальчика в седло. Янош отъехал, а Доминик обратился к Кэтрин:— Тебе не кажется, что ты слишком снисходительна к его шалостям? Или это еще одна твоя уловка?Кэтрин едва удержалась от улыбки. Доминик был недалек от истины.— Он чудный малыш. Мне бы хотелось, чтобы он не чувствовал себя здесь таким одиноким.— Верно, — вздохнул Доминик. — Иногда я спрашиваю себя, стоило ли привозить его сюда.Кэтрин сняла соломинку с рубахи мужа и стала вертеть ею между пальцами.— Я, кажется, знаю, как ему помочь.— И как же?— Я хочу открыть школу, такую, как построил мой отец в Арундейле. Деньги у меня есть свои, но твоя помощь мне все же потребуется.— Не сказал бы, что я в восторге от твоей идеи. Ты же знаешь, многим это не нравится. Некоторые могут сказать, что ты сеешь зерна революции.— Но ты, надеюсь, так не считаешь,— Нет. Но даже среди крестьян будут те, кого возмутит твоя затея. Они считают, что образование не даст их детям ничего, кроме ложных надежд.— Я знаю, что дело нелегкое, но я уверена, что дело это хорошее. Если ты хочешь, чтобы Янош почувствовал себя здесь дома, помоги мне.Доминик взял соломинку из ее руки, провел по гладкому стебельку смуглым пальцем, думая о чем-то. Потом улыбнулся:— Эта школа убережет тебя от беды, пока меня не будет?— Убережет. Если ты сам будешь держаться подальше от бед.— Что я буду делать, Катрина, тебя не касается. Но школу свою можешь строить.Кэтрин подавила раздражение. Сейчас решалась судьба школы — остальное не так уж важно.— А ты поможешь мне убедить родителей будущих учеников?— За мной дело не станет, можешь не сомневаться.— Спасибо, — изобразила улыбку Кэтрин.Доминик помог ей сесть в седло. Руки его были такими теплыми, нежными.— Хотела бы я, чтобы ты поехал с нами. Яношу было бы приятно.— К сожалению, у меня дела.— Ну да, как же я могла забыть, что ты такой занятой человек, — едко заметила Кэтрин и, пришпорив кобылу, умчалась прочь.Янош ждал ее на вершине холма. Они гуляли весь день и вернулись, только когда стемнело. Они скакали наперегонки до ручья. Кэтрин дала Яношу возможность победить, но, по правде говоря, ей почти не пришлось поддаваться. Мальчишка сидел на коне как влитой и мчался как ветер. Он сильно напоминал Доминика. Глядя на мальчика, Кэтрин жиро представляла себе, как ее муж, одетый по-цыгански, лихо скачет на своем сером жеребце.Когда они вернулись, малыш ушел с Персивалем, а Кэтрин сама повела лошадей к конюшне. Здесь мог быть и Доминик. Сама не отдавая себе отчета, она постоянно искала встречи с ним.Она думала о нем весь день, тревожилась, злилась, представляла, чем он будет заниматься там, в Лондоне. Мысль о том, что он может проводить время с другой женщиной, была невыносимой. Нужно удержать его. Во что бы то ни стало.Кэтрин услышала его смех, такой заразительный, густой и приятный… Когда она в последний раз слышала его смех?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102