— Я попросил Тремонта приготовить для меня другую комнату.— Я не знала. Благодарю вас, — произнесла Софи сдавленным голосом.— Я поступил так не ради вас, Софи, а потому, что дверь в вашу комнату притягивала бы меня и оказалась бы слишком тяжелым испытанием. Я понял, что не хочу ему подвергаться, — объяснил Истлин.— Но…— Я бы не выдержал его, дорогая Софи, вы были бы скомпрометированы, и нам пришлось бы пожениться. Вот и вся правда.— То есть вы полагаете, я позволила бы себя скомпрометировать?Истлин удивленно приподнял бровь:— Рискуя показаться чрезмерно самонадеянным…Софи уперлась ладонями в грудь Иста и оттолкнула его от себя.— Дайте мне пройти, милорд.Тихонько посмеиваясь, Истлин отошел в сторону и освободил ей дорогу.— Позволю себе заметить, что ваша одежда совсем сухая, — произнес он вслед Софи. — И что у вас с собой нет мокрой одежды. — Истлин и не думал отводить глаза, когда она бросила на него испепеляющий взгляд. — В следующий раз, Софи, когда решите поплавать без одежды, непременно вспомните, что у меня в ванне намного теплее.
На следующий день Софи решила, что избегать Истлина глупо. Что толку притворяться, будто она не замечает маркиза, постоянно встречая его повсюду в доме. В обеденном зале она старалась вести себя как обычно и даже обменялась с Истлином несколькими фразами. А вот Тремонт так и не появился, что показалось Софи довольно странным. Однако Истлин объяснил, что у ее дядюшки мигрень.— Он слишком много выпил вчера за картами, — проговорил Ист, с аппетитом принимаясь за яичницу и не сводя глаз с Софи, которая с рассеянным видом едва прикоснулась к еде. — У вас нет аппетита?Софи и вправду потеряла аппетит. Но гордость заставила ее храбро проглотить большой кусок яичницы.— Кажется, Тремонту удалось обыграть вас вчера в вист? — съязвила она.— Совершенно верно.— Не похоже, чтобы проигрыш вас сильно расстроил.— Пока удача на его стороне, — ответил Ист. — Но я еще и не проиграл.— Я полагаю, вы не собираетесь объяснить, как следует понимать ваши слова, — нахмурилась Софи.— Нет, не собираюсь, — медленно произнес Истлин.— А знаете, Тремонт жульничает за карточным столом.— Знаю. И у него неплохо получается. — Истлин зацепил вилкой тонкий ломтик помидора. — Должен признаться, я немного удивлен, что вам известно о его жульничестве. Вы имеете обыкновение играть с ним?— Нет. В былые дни он любил поговорить о том, что карты есть порождение дьявола и доброму христианину не подобает предаваться азартным играм. — Софи неожиданно поняла, что разожгла интерес Истлина к разговору. — Отец сказал мне как-то, что Тремонт игрок, — продолжала она уже гораздо сдержаннее. — И еще он предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не садилась с ним играть, потому что он мошенничает. Тремонт ни разу не предлагал мне сыграть с ним. Было бы довольно неловко отказывать ему и объяснять, что мне все известно.— А вы бы действительно осмелились ему сказать? — спросил Истлин.Софи заколебалась. Одно дело проявить неповиновение воле дядюшки и отказаться выйти замуж за Истлина, и совсем другое — объявить Тремонта мошенником и лицемером.— Нет, — ответила она наконец. — Пожалуй, я не смогла бы.Софи не удивилась, когда после ее ответа взгляд Истлина скользнул по ее обнаженным рукам. Короткие пышные рукава простого муслинового платья оставляли ее руки открытыми, и если бы они хранили какие-нибудь следы грубого обращения, то сразу стало бы заметно. Софи сделала вид, что не заметила изучающего взгляда маркиза, и предпочла оставить его без внимания.— Боюсь, дядя вряд ли получил бы большое удовольствие от игры со мной. Я так давно не держала в руках карт.— Вы играли в карты с отцом?— Да, довольно часто, — кивнула Софи.— Если вам не тяжело говорить об этом, я хотел бы узнать немного больше о вашем отце, — попросил Истлин.— Вы имеете в виду о том, как он умер?— Нет, о том, как он жил.Леди София никак не ожидала, что Ист способен задать ей подобный вопрос, и первым ее порывом было отказаться отвечать. Но не придет ли ему в голову навести справки у Тремонта или Гарольда? И тогда он получит предвзятую информацию. Софи отложила вилку и уронила руки на колени.— Моя мама умерла, когда мне не исполнилось еще и трех лет, — тихо начала она. — Кое-кто утверждает, что ее убил мой отец. На мой взгляд, правильнее сказать, что он умер вместе с ней. Мама пыталась произвести на свет сына, наследника, но после моего рождения доктора запретили ей иметь детей. Мне известно это не со слов отца, он никогда не говорил со мной о маме. Сведения о родителях мне пришлось собирать по крупицам в течение многих лет. Я беседовала с разными людьми, и прежде всего со слугами, и знаю, что мама действовала не по принуждению, а по собственному выбору. Мой отец очень любил ее. Он винил себя в ее смерти.Ист удивился, что Софи не воспользовалась предлогом и не отказалась рассказать ему о своем отце, хотя ей явно тяжело говорить об этом.— Любовь — сложное чувство. — Софи криво усмехнулась. — Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. И исход редко бывает счастливым. После смерти матери отец стал редко бывать в Тремонт-Парке. А если и появлялся, то чаще всего не один. Он приезжал в компании друзей, знакомых и случайных попутчиков. Вы не можете себе представить, какое оживление царило здесь во время его наездов. Все комнаты занимали гости, прислуга сновала туда-сюда, всюду звучал веселый смех. Играли в карты, устраивали всевозможные развлечения, приглашали артистов, музыкантов, поэтов, чтецов, даже гадалок. Танцевали до самого утра. — Внезапно у Софи перехватило дыхание, но она быстро справилась с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113