Гильдия стремится спасти мир, а я пытаюсь спасти несколько мирских душ. И кто же из нас больше преуспеет? Какое стремление более реалистично? Куда оно тебя приведет?— В этот город, город мертвых.Цинцифицес посерьезнел.— Я все думал, кого же пришлет гильдия, — медленно сказал он. — Мне так и представлялось, что они пришлют тебя, если ты еще жив.— Поделись же со мной, проповедник, твоими просветленными соображениями. Кто виноват в смерти шутов в Константинополе?— Я полагаю, что в известном смысле вина лежит на мне, — сказал он, вновь принимаясь за еду.Клавдий глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.— Сможешь ли ты объяснить мне это таким образом, чтобы мне не пришлось убивать тебя? — требовательно спросил я, нащупав правой рукой рукоятку спрятанного в сапоге ножа.— Да неужто ты смог бы? — поразился Цинцифицес — Сукин сын! Я не убивал их, разумеется. Но, по-моему, невольно стал виновником событий, приведших к их смерти.— Поясни.— Поясню, но не здесь.— Почему ты не послал сообщение в гильдию, узнав об этом?— Я пытался, но тот трубадур оказался излишне торопливым. Он не знал меня и решил не обращать внимания на старческие бредни. И к тому времени, когда я услышал о его возвращении, они, видимо, добрались и до него. Его лошадь продавали на Амастрийском форуме. После этого я решил на время затаиться.Он чисто собрал подливку последним кусочком хлеба и встал.— Накинь плащ и подними капюшон, — велел он. — Пока за нами никто не следил, но я не хочу рисковать, разгуливая по улицам в компании шута. Выждете здесь немного, а потом следуйте за мной.Он вышел. Я скрыл шутовской наряд под плащом, и мы отправились за Цинцифицесом.В итоге он привел нас обратно к ипподрому. Мы с Клавдием также шли по отдельности. Мне чертовски хотелось удостовериться, что на сей раз никто не преследует нас. Как только впереди показалась арена, Цинцифицес нырнул в какой-то почти незаметный проход между домами. Мы остановились перед поворотом и заглянули в этот узкий проулок. Он врезался между двумя лавками каменотесов и явно завершался глухой стеной. В дальнем конце тупика маячил Цинцифицес, оживленно махая нам рукой.— По-моему, все это дурно пахнет, — заметил Клавдий.— Перестань, — сказал я. — Он же старик. А от них обычно слегка пованивает.— Он тоже обучался в гильдии. То есть знает, как убивать.— Он многое знает. Но с чего бы ему убивать нас?— Я лишь допускаю такую возможность.— Замечательно, ученик. Однако сейчас нет причин осторожничать.Я вошел в переулок.— Разве не сам ты приучал меня к осторожности? — проворчала она, но последовала за мной, напоследок окинув взглядом наши тылы.— С удачным прибытием, — поздравил нас проповедник. — Пора мне открыть вам пару секретов.— Я весь внимание, — сказал я.— Другие шуты обычно завидовали моей способности добывать сведения, — скромно сказал он. — В моем распоряжении всегда имелись самые интимные подробности, во всем их свежайшем разнообразии. Ипподром стал моим личным театром. И на то имелась причина.Он наклонился и снял с мостовой две большие плиты. Под ними обнаружилась дыра, в которую мог пролезть худощавый человек. Цинцифицес ловко спустился в нее.— Залезайте, — пригласил он нас.Мы заглянули внутрь. Там был подземный ход, ведущий в сторону ипподрома. Цинцифицес пошуршал чем-то в темноте, и зажегся слабый огонек. В руке у старика появилась свеча.Я спустил вниз Клавдия и спрыгнул сам. Глубина подполья составляла около пяти футов. После установки плит на место мне пришлось пригнуться.— Обычно я обхожусь без света, — сказал старый шут. — Однако, приглашая гостей, нужно заботиться об их удобствах, не так ли?Прорытый под землей туннель местами укрепляли какие-то незатейливые деревянные конструкции. Не разгибаясь, мы прошли за нашим проводником шагов шестьдесят. Потом этот узкий ход соединился с более просторным туннелем, выложенным древней каменной кладкой с полукруглыми римскими арками. Посередине туннеля бежал ручеек. Пламя свечи выхватывало из темноты множество пар маленьких красных глаз.— Все в порядке, друзья мои, — крикнул Цинцифицес. — Они со мной.Наверняка это была игра на публику. Вряд ли он знал здешних крыс настолько хорошо, чтобы разговаривать с ними. Но они не помешали нам пройти по туннелю, что меня вполне удовлетворило.— Это дренажный канал, — пояснил Цинцифицес. — Не знаю, когда его соорудили. Вроде бы еще во времена Септимия Севера Септимий Север (146-211) — римский император

. Древнее римское сооружение. Оно явно переживет эту империю. Ну, вот мы и пришли.Наваленная сбоку куча камней на самом деле оказалась ступенями лестницы, ведущей к отверстию в стене туннеля, проделанному в шести футах от пола. Наш старик шустро вскарабкался по этим камням и исчез. Нам пришлось поспешить, чтобы не потерять из виду огонек его свечи.Мы попали в просторное помещение, ограниченное тремя каменными стенами и более новой бетонной стеной напротив лаза. Один угол занимала удобная кровать, и рядом с ней высился книжный шкаф с шестью полками, доверху набитый древними томами, свитками, кипами разрозненных листов и несколькими пустыми бутылками, используемыми в качестве пресс-папье. В изножье кровати стояла конторка и валялась куча плотницких инструментов, что и стало объяснением, откуда здесь вообще взялась мебель. Около входного лаза находился небольшой стол с единственным стулом. Стену справа от нас украшал лишь простой деревянный крест. Цинцифицес сновал по комнате, выставляя еду на стол и зажигая трескучие факелы на консолях, заделанных в бетонную стену.— Уж извините, у меня мало посадочных мест, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85