* * * Трижды продублированный сигнал БИССа заставил Глеба резко поднять голову. Взглянув на три экрана, он вскочил.– Линда!!!Она слетела по лестнице, испуганно бросилась к камерам.– Ох, Глеб, они возвращаются! Все! Как ты меня напугал! Так, давай к Адоне, а я возьму Лиенту с Андреем. Сначала дыхание до нормы… Тихонечко… Смотри, – пульс восстанавливается? Следи за сердечным ритмом…Через несколько минут трое почти одновременно открыли глаза…– Давно мне не было так хорошо… – проговорил Лиента и улыбнулся как-то виновато.– Скорее посмотрите! – воскликнула Линда. – Он улыбается!– Правда… – смутился Лиента, взглянул на Адоню.Адоня смотрела на него молча и понимающе, у нее были ласковые глаза. Они сидели на открытой веранде, и им было удивительно хорошо всем вместе.– Лиента, – сказал Андрей, – ты все же открой секрет – за что тебе онга дали? Чего это ты такое совершил невероятное?Помолчав, лугарин проговорил:– Я ничего не совершал. Там была придуманная жизнь… А в придуманной жизни Яссон Гондвик был один… без меня.– Да, – задумчиво проговорила Линда, – память о том, чего не было. "Легенда". Когда существовал шпионаж, легенду сочиняли для разведчиков. Твоя легенда наполовину была "сочинена" Адоней, и за высокое звание тебе, видимо, надо ее благодарить. Ведь этот титул ни подкупом, ни хитростью, ни подлостью получить нельзя, а только личной доблестью, мужеством и так далее. И посмотрите, даже и не так важно, – за что. Адоня ведь и сама этого не знает. Важен сам факт обладания им, титул налагал обязанности, Лиента обязан был ему соответствовать своим внутренним содержанием.– Интересно! – засмеялся Глеб. – Причина и следствие поменялись местами! И все же, Лиента, по "легенде", за что ты онга получил? Или секрет?– Гондвик получил. Выкрали мальчика, единственного сына в семье, и сделали заложником. Прятали его в Пограничных Землях, и Гондвику стало кое-что об этом известно. Он выкрал его назад.– А что за мальчик? – поинтересовался Глеб. – Видно, дорогой?– Наследный принц.– Вау! Это да! – с восторженным уважением протянул Глеб.– Если бы все секреты оказались такими же легкими, – сказал Андрей.– Да, – покивала Линда, – трансперсональная психология многим обогатится, если все загадки, что мы им подкинули, разгадать сумеет. Но сумеет ли?– Как они Адоню уговаривали, мне их даже жаль стало! – улыбнулся Глеб.Адоня подняла голову, встретила взгляд Андрея.– Да, мне тоже трудно было отказать им в сотрудничестве. И я, действительно, намного облегчила бы им путь к разгадкам. Но… – она задумчиво покачала головой, – слишком много этого было… не хочу…– А тебе самой не интересно разгадать? – спросила Линда. – Почему, например, перестала работать программа Эстебана, и к Лиенте вернулась память?– Мне кажется, тут просто: я сказала слова, которые сработали как код, и через несколько секунд Лиента теряет сознание, код проваливается в подсознание, и происходит прорыв глубинной памяти. Если бы он не потерял сознание, программа, на это сознание "посаженная" Эстебаном, все откорректировала бы.– Действительно, просто!– Ну, не так уж совсем просто, – улыбнулась Адоня. – Еще я поцеловала Лиенту. А в ваших сказках спящих всегда будили поцелуем. Я имею в виду – не нормально спящих.– То, что я был не нормальным, это верно!– Адоня имела в виду твое "спящее" сознание. В психологии это называется сумеречным состоянием, пограничным – между явью и сном.– И еще – кровь. Часть меня осталась с Лиентой.– Ты в самом деле, была бы ценнейшим сотрудником у них, – сказал Андрей.– Нет, сейчас я хочу быть только твоей женой. Ты не разочаруешься во мне из-за этого?– Я боялся, что им удастся уговорить тебя остаться.– Не удастся… Я как будто чувствую какую-то преграду… Нельзя слишком много об этом знать. Опасное знание. Мне многое открыто… А кем? Сверхразумом? Но разве не ясно, что он не хочет распространения запрещенных знаний? Ни через ТИСС, ни в ментограммах ничего не передается. Значит, одной мне предназначалось, потому что была крайняя необходимость? Эта история сделала меня мистиком… сверхмистиком. Я почувствовала над собой иную волю – не Эстебана, разумеется, а другую, мудрую, всезнающую и непостижимую для человека. Надо быть безумной, чтобы идти против нее.– То есть, ты думаешь, людям не удастся до конца разобраться с этим делом? – задумчиво проговорила Линда.– Только до какой-то степени. Загадки останутся. И это правильно, так и надо.– Адоня, еще один только вопрос. У есть у тебя какие-нибудь догадки об Андрее?– Линда, парапсихологи тебя, случайно, не завербовали в осведомители? – спросил Андрей.– Нет, – засмеялась она. – Но сам подумай – глубокая ночь, ты врываешься ко мне, совершенно безумного вида и заявляешь, что тебе необходимо уйти к Адоне. Честно говоря, я тебе, такого, испугалась. А потом… Признайся, ты моим сознанием тогда… – быстрый, острый взгляд Андрея заставил ее замолчать. Помедлив, она проговорила: – Нет, извини, я глупость сказала. Извини, командор.Андрей улыбнулся.– Брось, ты здорово помогла мне. Всем нам. Свою часть дела ты отлично сделала. За что же винишься?Заря багровела, наливалась густотой, поздний вечер перешел в ночь.Лиента чуть повернул голову на шорох песка. Андрей подошел, сел рядом с ним.– Любуешься закатом?– Красивая ваша Земля. Я мало успел увидеть, но, кажется, она очень похожа на нашу Планету. Только она… мягче… теплее, добрее…– Лиента, тебе плохо?Он обернулся, готовый возразить, но глянул на Андрея, и возражение осталось не высказанным. Усмехнулся:– Тебе ведь не нужно это, – он положил ладонь на ТИСС, – чтобы прочитать в моей душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52