Как Адоня? У вас все в порядке?"Включились Адоня и Лиента.– "Да, все в порядке, с нетерпением ждем вас".– "Мы уже близко".– "Лиента, как ты?"– "Очень интересно".– "Твой первый полет должен бы быть другим, без неприятных моментов".– "Это не важно".– "Линда что-то объяснила тебе?"– "Я понял, что нужен вам".– "Да, ты очень нужен Адоне и мне".– "Наверно, сейчас нельзя радоваться, но я рад, что нужен вам и ничего не могу с этим поделать. Мне кажется, мы слишком долго идем к вам. Послал бы ты за нами своего духа, Дар, того, что носится с быстротой мысли".– "Я рад, что после "молотилки" ты способен шутить", – засмеялся Андрей.– Я уж сказал: это совсем не важно.– "Да, я понимаю тебя. Ждем вас". * * * Вслед за Андреем отключилась и Адоня. Посидела молча, потом встала, подошла к большому окну, за которым во всю ширь распахнулась аквамариновая утренняя синь океана. Андрей подошел сзади, обнял, прислонился щекой к теплым волосам.– Что-то не так?Она откинула голову назад, как котенок потерлась затылком о его подбородок. Но Андрей чувствовал в ней какое-то напряжение.– Что, Адоня? Потому что это – Лиента? Из-за прошлого?Она помотала головой.– Это неважно, он хорошо сказал. Совсем неважно. Может, даже наоборот, между нами сейчас больше, чем с любым из моего народа, и поэтому он летит сюда помочь мне.– Тогда что тебя беспокоит?– Я сама задаю себе этот вопрос…– У них все в порядке, не о чем тревожиться. Ты переутомилась.– Да, возможно это пустое. – Она обернулась, посмотрела просительно. – Я поработаю еще? Я отдохнула, правда. Не сердись?– Когда я на тебя сердился, глупенькая? – Андрей прикоснулся губами к ее ладошке, вздохнул. – Мне страшно досадна собственная никчемность.– Ты не прав. – Адоня потянулась к нему, положила руки ему на плечи. – Ты знаешь, что ты не прав. Оно сломало бы меня. Ты даешь мне силу, муж мой. – Она улыбнулась. – Я – твоя жена, командор Граф, я просто не могу быть слабой.Андрей обнял ее, прижал к себе.– А я? Как я без тебя?Лицо Адони стало серьезным, помедлив, она сказала:– Ты – по-настоящему сильный. Ты был таким и до меня.Адоня резко сняла, почти сорвала бикуляры.– Не могу больше.– Я давно уже жду, что ты это скажешь.– Да нет, – поморщилась Адоня, – это не усталость. Нет состояния… Мне неспокойно.– Из-за Линды и Лиенты?– Кажется, я делаю что-то не так. – Она встала, быстро и бесцельно прошлась по комнате. – Что-то не так. Но что? Что?– Адонюшка, успокойся, родная моя. Хочешь, свяжемся с ними?– Если бы там что-то случилось или просто насторожило бы что-то?.. Тебе сообщат?– Разумеется, и немедленно.– Но ведь что-то не так!.. Откуда-то идет же эта тревога! Уже и не смутное ощущение даже, почти уверенность… – Она потерла лицо ладонями. – Это усиливается. Чем ближе встреча с ними, тем сильнее это чувство… Чем ближе они…Она вдруг резко обернулась.– Андрей!Он бросился к ней, испуганный ее внезапной бледностью.– Ему нельзя сюда! Лиенте нельзя! Надо что-то сделать!– Но корабль уже слишком близко, поздно маневрировать.– Пусть уходят в подпространство, переходят в форсированный режим, пусть минуют Землю!– В такой близости от планеты это уже нельзя. Адоня, они уже здесь, в поле Земли.– Значит, поздно, – пробормотала Адоня, закрыв глаза. – Уже случилось. Я ошиблась.– Что случилось?– Лиенте нельзя было сюда. Все негативные ощущения, они здесь возникли, моя тревога, ощущение враждебности – что это? Отклик на агрессию, которую я здесь подсознательно ощущаю? Понимаешь, Андрей? Не в том мире, а здесь! Значит тот – следствие, а причина – здесь? И Лиента идет сюда мне на помощь. Если зло сознательно, то непременно используют то, что Лиента пока еще безоружен. Он ничего не знает, не готов и не защищен. Боже, как я хочу ошибиться!!– Предупредим их, они будут вдесятеро осторожней…– "Граф!" – Андрей услышал тревожный вызов.– "Линда?"– "Лиента ушел".– "Как ушел? Куда?"– "Так же, как Адоня уходила".– "Где вы?"– "На орбите".– Андрей, у тебя сообщение? Кто это? Что случилось?!– Линда. Лиента "ушел".Андрей выговорил это через силу с болезненным ожиданием растерянности, отчаяния, бесполезных и бессмысленных упреков себе… Но Адоня молчала. Лицо ее, по-прежнему бледное, неуловимо приобрело твердость и решительность, как будто вот сейчас случилось то, что окончательно определило ее выбор. В плотности сжатых губ, в потемневших глазах, в закаменелости лица Андрей увидел выражение хорошо ему знакомое. Он уже ни однажды видел подобные лица. Такое отрешенно-сосредоточенное состояние появляется у воинов перед тяжелым сражением.Она медленно и тяжело подняла глаза – отрешенность пропала, вытесненная другим, нахлынувшим чувством. Дрогнул широкий разлет тонких бровей.– Обними меня, – прошептала она.Андрей прижал ее, желая всю укрыть от недоброго и неумолимого, прикрыть всю своими большими руками, такими бесполезными и бессильными сейчас. Он почувствовал, как вздрогнули ее плечи, но она переломила свою слабость, и только неровный голос выдавал чувства.– Прости, что делаю тебе больно, любый мой… Теперь я должна… Верь в меня… Не держи…С отчаянной безысходностью Андрей почувствовал, как тяжело обвисает тело Адони в его руках. Он стиснул зубы, не позвал ее. Вскинул на руки, прижал к себе хрупкое, легонькое тело, в котором Адони уже не было… * * * Она ощутила теплое, невесомое прикосновение к лицу и, не открывая глаз, подумала, что еще раннее утро, а солнце уже так пригревает – день опять будет жарким и ясным. Через мгновение захлестнуло осознание всего, что произошло и сердце откликнулось пронзительной болью. Но если бы кто-то сейчас наблюдал за ней, то не приметил бы ни малейшего изменения на безмятежном лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52