— Никакая это не неожиданность, ты ведь знал, что я приду.— Пожалуй, что и так, — согласился он. — Я действительно предполагал, что ты можешь заглянуть ко мне.— По поводу носового платочка?— Да, по поводу носового платочка и еще кое-чего.— О чем это ты?Перехватив ее взгляд, он спокойно произнес:— О портрете. О портрете Мандры.Ее губы, такие нежные и соблазнительные, улыбнулись, однако в светло-карих глазах мелькнула тревога. Она вдруг перестала улыбаться, присела на краешек стола и начала нервно болтать ногой.— Ладно, Терри, не будем тянуть резину. Я боюсь. Лучше сразу признаться, ведь все равно от тебя ничего не утаишь.Лицом она была похожа на свою сестру. Только носик у нее был вздернут чуть больше, чем у Альмы, и волосы отливали медью. Она напоминала маленькую птичку, которая не может долго сидеть на одном месте и перелетает с ветки на ветку.— Присядь-ка лучше в кресло, — попросил ее Терри. — В моем сознании твой образ связан с постоянным стремительным движением. Сколько тебя помню, всегда куда-нибудь спешишь.— Ты прямо как дорожный инспектор, — заметила Синтия.Она подошла к креслу, села, положила ногу на ногу и, бросив быстрый взгляд на свои ноги, поинтересовалась:— Ничего, что я так?.. Ладно, не буду тебя смущать… — Она потянула юбку чуть вниз. — Так лучше? Видишь ли, следовало бы научиться принимать позу, приличествующую моменту: скромная целомудренная девушка, потрясенная трагедией, жаждет получить информацию от мужчины, который когда-то был адвокатом. Впрочем, нет, ты мне больше нравишься таким, какой ты сейчас — просто Филин. С тех пор как ты начал увлекаться этими китайскими штучками, ты стал похож на развесистый дуб — на каждой ветке по филину. Да не смотри ты на меня так, Терри. По правде говоря, вся эта история меня просто доконала. И тут еще ты со своим пронзительным взглядом. Такое ощущение, будто ты читаешь, что у меня там внутри, как бы я этому ни противилась. Не по душе мне этот твой взгляд, сковывает он меня.— Зачем же тогда противишься?— Откуда я знаю? Наверное, во мне есть нечто такое, что мне хотелось бы утаить от посторонних глаз. Вот я и шучу, дурачусь, чтобы скрыть это самое нечто. И это стало уже привычкой. А теперь, Филин, будь хорошим, послушным мальчиком и расскажи мне о носовом платке.— Его показал мне прокурор. Платочек как платочек. Только в уголке вышита буква «Р» да духами сильно пахнет, — теми, которыми обычно пользуешься ты. Если бы я знал, где тебя искать, я бы предупредил тебя, что сюда приходить нельзя, но, к сожалению, я так и не дозвонился до Альмы, хотя несколько раз звонил в мастерскую Веры Мэтьюс, все остальные представления не имели, где ты находишься. Днем мне удалось оторваться от «хвоста» и не хотелось бы искушать судьбу дважды.— Судьбу в лице закона? — спросила она.— В лице холодного и подозрительного прокурора округа, — пояснил он. — Что тебе известно об убийстве, Синтия?— О, это такая длинная история, Филин… Так почему ты хотел предупредить меня, что мне нельзя приходить сюда?— Потому что совсем недавно у меня был Джордж Леверинг. Так вот, когда он вышел из дома, его задержал полицейский в штатском и куда-то увез. Я говорю об этом лишь затем, чтобы ты знала, чего следует ожидать. Кстати, Синтия, не ты ли посоветовала Леверингу попытаться убедить меня, будто бы я пробыл у Альмы до половины четвертого?— А если и так, то что?— Зачем ты сделала это?— Мне не хочется, чтобы Альму хоть как-то коснулась вся эта история.— При чем тут Альма?— Ничего я не знаю, просто мне очень хочется, чтобы ее имя не фигурировало в этом деле.— А что, есть какие-нибудь основания для волнений?— Да нет, — решительно ответила Синтия, — Альма тут вообще ни при чем. Сначала я подумала, что алиби ей не помешает, а теперь наверняка знаю — она в нем не нуждается.Дверь открылась, и в гостиную шаркающей походкой вошел Ят Той. В руках у него был поднос с запотевшими бокалами, в которых плавали кубики льда.Синтия взяла с подноса бокал, сделала маленький глоток и улыбнулась слуге:— «Том Коллинз». Ят Той много понимай.Когда улыбающийся слуга вышел из комнаты, веселые искорки в ее глазах погасли.— Как ты думаешь, Терри, я выдержу? — поинтересовалась она.— Все зависит от того, что тебе предстоит выдержать. Может, я могу тебе как-то помочь?— Можешь, затем я и пришла к тебе. Значит, поможешь?— Мой слух весь к твоим услугам, — подтвердил он. Она нахмурилась.— Ну вот, еще одна из твоих восточных штучек. Звучит, конечно, здорово вежливо, очень даже по-китайски — «мой слух весь к твоим услугам», — вот только что это значит? На просто «да» что-то не похоже.Терри расхохотался:— Дело в том, что в китайском языке нет слова «да» как такового. Поэтому китайцы прибегают к иным способам выражения этой смысловой единицы.— Это правда, Терри? Неужели в китайском языке нет слова, которое полностью соответствовало бы нашему «да»?— В том значении, в каком используем его мы, — нет. Уж по крайней мере, в кантонском диалекте. Они используют выражения «хай» или «хай ло», что означает — «это так». Однако китайский этикет в общем-то не допускает краткой формы подтверждения. Так называемое мандаринское наречие китайского языка имеет… Однако… Ты ведь пришла сюда не за тем, чтобы прослушать лекцию по стилистике китайского языка. Разве я не прав?Она пристально посмотрела на него и задумчиво проговорила:— Терри, я хочу признаться тебе в том, что тяжелым камнем лежит у меня на сердце. Надеюсь, это признание не подмочит мою репутацию вечной ветреницы.— Дерзай, — ободрил ее Терри.— Насколько я могу судить, — сказала она, — ты здорово переменился, побывав в Китае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71