— В надежде, что слова мои приведут ум ваш в состояние полного покоя, — многозначительно начал Терри, обращаясь к Чу Ки, — хочу напоследок сказать следующее: насколько мне известно, нет никаких доказательств, что Джекоб Мандра хоть как-то был связан с китайцами, если не считать того, что незадолго до его смерти к нему заходила молодая красивая китаянка и убит он из китайского оружия.— Мудрый человек всегда стремится привести свой ум в состояние полного покоя, — ответил Чу Ки. — Одна из наших пословиц гласит: самые большие корабли могут плавать лишь в спокойных водах… Вы останетесь на чай с тыквенными семечками? Что-то я стал плохим хозяином. Чем дольше живу я на Западе, тем явственней ощущаю, что порой забываю об истинных ценностях этой жизни. Я говорю, в частности, о личных контактах, которые сами по себе неизмеримо важней того, что достигается благодаря им.Терри Клейн традиционным китайским жестом отказался от приглашения.— Время неудержимо бежит вперед, — сказал он, — и я не должен отставать от солнца.Чу Ки встал и с серьезным видом снял очки. Терри Клейн еще раз поклонился и, пятясь, вышел из комнаты. Подойдя к двери из тикового дерева, ведущей в грязный, обшарпанный коридор, он услышал у себя за спиной шорох шелка: повернувшись, он увидел перед собой Соу Ха.Ее глаза горели, на гладкой коже щек проступил нежный румянец, рот был слегка приоткрыт.Тонкими длинными пальцами она коснулась рукава его плаща.— Скажите мне, вы действительно так сильно любите ее?— Кого? — удивился Терри.— Художницу, — уточнила она.— А что вы знаете о ней? — быстро спросил Терри. У нее был такой вид, словно ее ударили. Губы ее сомкнулись, лицо стало совершенно безжизненным.— Пожалуйста, поймите меня правильно, Вышитое Сияние, — попросил он.Она ничего не говорила, только смотрела прямо перед собой.Он наклонился и коснулся губами ее лба, холодного как лед.Она так и не сдвинулась с места, когда он открыл дверь и выскользнул в коридор. Глава 3 До полудня оставалось ровно десять минут, когда в солярий вошел Ят Той и молча склонился над удобно расположившимся в плетеном кресле Терри Клейном.Клейн снял повязку, предохраняющую глаза от солнечного света. Кожу на костистом лице Ят Тоя покрывали бесчисленные морщины; возраст пригнул его к земле, и теперь в нем было всего лишь пять футов, но его блестящие глаза еще не утратили прежней зоркости.— В чем дело, Ят Той? — спросил Клейн.— Загорелый мужчина с выцветшими глазами, чье имя я не могу выговорить, ожидает вас, — доложил слуга на кантонском диалекте. — Это тот, кто всегда говорит только о лошадях и деньгах.— Леверинг, — сказал Клейн по-английски. — Скажи ему, пусть подождет несколько минут. Он не зашел бы в такое время, Ят Той, если бы ему от меня срочно что-то не понадобилось. Так что ничего страшного, если подождет.Для пущей убедительности Терри процитировал китайскую пословицу: чем дольше мясо тушится, тем нежней оно становится.Ят Той не улыбнулся, но черты его лица как-то смягчились — было видно: он прекрасно понял хозяина.Терри подождал минут десять, после чего вошел в гостиную, где и застал Леверинга, беспокойно шагавшего взад и вперед по комнате. Он явно был взволнован.Они обменялись рукопожатиями, Терри указал на кресло, сам тоже опустился в свое, вытянул ноги и, скрестив на груди руки, спросил:— Может, Леверинг, немного виски поможет вам расслабиться и высказать то, что вас тревожит?— Я могу высказать это без всякой помощи, — нервно выпалил Леверинг.— Что ж, я весь внимание.— Вчера вечером вы с Альмой Рентон были на вечеринке у Рейборнов?— Были.— Вы не сразу проводили ее домой. По пути вы заехали в Чайнатаун.— Совершенно верно.— Вы ушли от нее около половины четвертого, — уверенным, не допускающим возражения тоном заявил Леверинг и бесцветными рыбьими глазами уставился на развалившегося в кресле Клейна.— Ну и что? — растягивая слова, спросил Клейн.— От нее вы сразу отправились домой?— Да, — улыбаясь, ответил Терри, — от нее я сразу отправился домой.Лицо Леверинга просияло.— Премного благодарен. Это все, что я хотел узнать.— Но дело в том, — спокойно заметил Терри, — что ушел я от нее не в половине четвертого, а в половине второго.Леверинг, который уже было привстал, чтобы попрощаться, вдруг ахнул и повалился обратно в кресло.— Вы ошибаетесь, Клейн! — воскликнул он. — Так легко ошибиться, когда речь идет о времени. Напрягите вашу память. Говорю вам, это было приблизительно в половине четвертого. Поймите, это очень, очень важно!Клейн отрицательно покачал головой.— В конце концов, вы ведь просто не можете не сказать, что это было в половине четвертого, — именно это время назвала Альма, и ничего страшного не произойдет, если вы с ней согласитесь.Клейн ударил в гонг, который издал мелодичный звук, эхом прокатившийся по квартире. Дверь открылась, и на пороге появился Ят Той, морщинистое лицо которого выражало полное безразличие, а глаза блестели и были насторожены.— Принеси, пожалуйста, стакан содовой. А вам, Леверинг, пожалуй, лучше выпить немного виски.— Хорошо, — угрюмо согласился Леверинг и, когда дверь закрылась, сказал Клейну: — Ну почему вы не можете сказать, что это было в половине четвертого? Поймите, это в интересах Альмы.— А потому, что я ничего не хотел бы менять в порядке событий, о которых уже рассказал, — объяснил Терри.Леверинг, вероятно, не понял смысла слов Терри и продолжил:— Вы ведь достаточно хорошо знаете Альму, она никогда не лжет. Ну неужели вам трудно подтвердить ее слова?В гостиную вошел Ят Той с подносом, на котором стояли сифон с водой, бутылка шотландского виски, чаша со льдом и стаканы, поставил поднос на столик и удалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71