— Детектив Блайкерт, я Уорден Пэтчетт.Я вышел из машины и улыбнулся улыбкой Ли Бланчарда.— Рад познакомиться, начальник. Клоп уже что-нибудь сказал?— Нет. Он в комнате для допросов, ждет вас. Вы думаете, что это он убил Орхидею?Я зашагал вперед; Пэтчетт показывал мне дорогу.— Полностью в этом еще не уверен. Что вы мне можете о нем рассказать?— Ему сорок восемь лет, он анестезиолог, в 47-м году его арестовали за продажу казенного морфия служащему Отдела по борьбе с наркотиками. Получил от пяти до десяти. Отсидел год в Квентине. Он находится здесь потому, что нам нужна была врачебная консультация. Начальство колонии сказало, что он не убежит. Это его первый срок и он был образцовым заключенным.Мы вошли в невысокое здание из белого кирпича, типичное «муниципальное» сооружение — с длинными коридорами, встроенными в стену стальными дверями, на которых не было имен, а лишь одни номера. Когда мы проходили мимо вереницы окон с зеркальным отражением, Пэтчетт взял меня за руку.— Здесь. Вот он, Клоп.Я вгляделся. За карточным столом сидел сухопарый мужчина средних лет в тюремной робе, читавший какой-то журнал. Он был достаточно симпатичным — высокий лоб, на который ниспадали пряди слегка поседевших волос, светлые глаза, большие жилистые руки, какие бывают у врачей. Я сказал:— Почему бы не зайти внутрь, Уорден?Пэтчетт открыл дверь.— Обязательно.Клоп поднял голову. Пэтчетт сказал:— Доктор, это детектив Блайкерт. Он из полиции Лос-Анджелеса, и у него к вам несколько вопросов.Клоп отложил в сторону свой журнал — «Американский анастезиолог».Мы с Пэтчеттом сели напротив; врач / торговец наркотой сказал:— Я к вашим услугам. — Голос выдавал в нем образованного выходца из восточных штатов.Я взял быка за рога.— Доктор Клоп, почему вы убили Элизабет Шорт?Клоп начал улыбаться; постепенно его улыбка растянулась до ушей.— Я ожидал вас еще в 47-м. После того как капрал Дюланж сделал это свое признание, я ожидал, что вы вломитесь в дверь моего кабинета в любую секунду. То, что это случилось два с половиной года спустя, меня несколько удивляет.По моей коже поползли мурашки, как будто клопы собирались сожрать меня на завтрак.— Убийства не имеют срока давности.Улыбка на его лице сменилась серьезным выражением, киношный врач готовился сообщить плохие новости.— Господа, в понедельник, тринадцатого января 1947 года я прилетел в Сан-Франциско и остановился в отеле «Сэйнт Фрэнсис», где начал готовиться к вступительному докладу, который я должен был прочитать на семинаре американской академии анастезиологов во вторник вечером. После прочтения доклада во вторник, я должен был выступать на прощальном завтраке утром в среду, пятнадцатого января. Я находился в постоянном окружении коллег на протяжении всей первой половины среды. Ночи понедельника и вторника я провел в отеле вместе со своей бывшей супругой. Если вам нужно подтверждение моих слов, позвоните в академию по их номеру в Лос-Анджелесе, а также моей бывшей супруге Элис Карстэрс Клоп по номеру в Сан-Франциско CR-1786.Не спуская глаз с Клопа, я сказал:— Пожалуйста проверьте для меня эту информацию, Уорден.Пэтчетт вышел; врач сказал:— У вас разочарованный вид.— Браво, Виллис. А теперь расскажите мне про вашу встречу с Дюланжем и Элизабет Шорт.— А вы не могли бы сообщить комиссии по условно-досрочному освобождению о том, что я сотрудничаю с вами?— Нет. Но если вы мне сейчас об этом не расскажете, я попрошу окружного прокурора Лос-Анджелеса выдвинуть против вас обвинения в том, что вы препятствуете отправлению правосудия.Клоп оценил мой выпад, заулыбавшись.— Браво, детектив Блайкерт. Вы, конечно, знаете, что все эти даты отпечатались в моей голове с такой четкостью благодаря той шумихи, которая началась после смерти мисс Шорт. Так что, пожалуйста, доверьтесь моей памяти.Я достал блокнот и ручку.— Продолжайте, Виллис.Клоп сказал:— В 47-м году я довольно неплохо приторговывал фармацевтическими препаратами. В основном продавал их в барах, как правило, военнослужащим, которые познакомились с этим удовольствием во время войны за океаном. Вот так я и встретил капрала Дюланжа. Я предложил мои препараты и ему, но он проинформировал меня, что гораздо большее удовольствие получает от марочного шотландского виски «Джонни Уокер».— Где это произошло?В баре «Йоркшир хаус», на 6-й и Олайв-стрит, рядом с моим офисом.— Продолжайте.— Это произошло в четверг или пятницу, накануне смерти мисс Шорт. Еще раньше, как-то дав ему свою визитку — довольно опрометчивый шаг с моей стороны, — я посчитал, что больше с ним никогда не встречусь. К сожалению, я ошибся.У меня тогда были финансовые проблемы из-за женщин, и я жил в офисе. Вечером в воскресенье, двенадцатого января, перед моими дверями появился в стельку пьяный капрал Дюланж вместе с очаровательной молодой особой по имени Бетти. Он отвел меня в сторону и, сунув десятку, сказал, что милашка Бетти думает, будто она беременна, и что не мог бы я устроить ей осмотр и подтвердить это.Я согласился. Капрал ждал в коридоре, а я, измерив у его подружки пульс и кровяное давление, сообщил ей, что она действительна беременна. Она как-то странно на это отреагировала: с грустью и одновременно с облегчением. Я понял ее реакцию по-своему. Мне показалось, что ей нужна была причина, оправдывающая ее очевидную распущенность, и рождение ребенка как раз и было такой причиной.Я вздохнул.— А когда сообщили о ее смерти, вы не пошли в полицию, потому что боялись, что узнают про ваши махинации с наркотиками?— Совершенно верно. Но было еще кое-что. Бет попросила позвонить с моего телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127