..— Это так было? Или ты считаешь, что так было?— Папа, ты меня знаешь десять лет. А я знаю, как делаются такие дела. Я сам делал такие дела. В таких делах всегда говорят, что принесли телеграмму. А сами приносят пику под ребра или шпалер в котелок. Они обязательно сказали, что принесли телеграмму. Ну мамой клянусь...— Не клянись мамой. Рассказывай то, что сказано в бумагах.— В бумагах сказано неинтересно. Я лучше расскажу, как было на самом деле. Я хорошо расскажу.— Не надо как на самом деле. Надо как в бумагах. Я сказал!— Хорошо, Папа. Как скажешь. Как скажешь, так и будет...— Говори.— Там было месиво. Там настрогали трупов больше, чем при мочиловке на зоне, когда братва сделала бунт. Там было море крови и брызги мозгов по всем стенам.— Ты это видел?— Я видел фотки мусоров. Я видел море крови, мозги, следы пуль на стенах. Я видел гору мертвечины.— Кто это сделал?— Мусора не знают. Мусора никогда ничего не знают. Ну ты же знаешь, как работают мусора. Они хватают кого видят и бьют по почкам до полной со-знанки. А потом, когда тот начинает писать кровью, его тянут на нары.— Что тогда они знают?— Они знают гору трупов, кучу оружия и отпечатки пальцев. Больше они ничего не знают.— Что говорят свидетели?— Свидетели не базарят. Свидетели закрыли языки на замок, выкинули ключи и молчат, как немые истуканы. Свидетели за дело ничего не скажут, потому что боятся мокрого.— Там было что-то интересное?— Там было интересное.— Что?— Там, кроме мусоров, засветилась безопасность. Приходил их следак и все такое вынюхивал и выспрашивал. В каждую дырку лез.— Чекисты, говоришь?— Ну да, они.— Чекисты, это серьезно. Значит, там чем-то крупным припахивает. За чекистов надо узнать подробности.— Узнаем, Папа.— Что еще?— Еще там был один интересный чувак. Который замочил пять лохов. Трех из «стечкина», двух из «макара».— Ты уверен?— Гадом буду! Он замочил один — пятерых!— Он что, шмалял с двух рук?— Я думаю, он шмалял с двух рук. И ни с одной не промахнулся! Он набил им башки свинцом, как жиденок глиняную копилку пятаками. Он крутой мочила!— А может, не мочила? Может, случайный лох?— Может, и случайный... Только отчего случайный лох так наших братанов уделал? Что живого места не оставил! Ты же видел, Папа, что стало с их фасами и профилями. А они, между прочим, не дети. Они до него не по одному фраеру уговорили. Он крутой мочила! Поверь моему слову. Я нутром чую! От него несет мокрухой, как от подвала плесенью. Эти пятеро — цветочки-георгины. Хотел бы я знать про те его ягодки!Папа, он не какой-нибудь фраер. Век воли не видать! Он не случайно забрел на эту хазу. Он знал, за чем шел, и знал, кого мочить. Он мочил свидетелей. Он замочил пятерых! И взял то, что хотел! Папа, то, что он взял, — живой товар! Можешь резать из меня ремни. Это тот товар, который можно взять! Это товар, который жжет руки.— Прежде чем взять товар, надо взять того, кто о нем знает. А ты его упустил!— Папа! Кто знал, что он весь из себя такой! Что ему положить пятерых что в два пальца высморкаться. Кто знал, что на него надо было делать облаву, а не посылать тех двух уродов, что, увидев шпалер, снимают штаны. Папа, я не Бог, чтобы знать все! Но я найду его, чтоб мне не стоять больше на этом месте. Я найду его, Папа!— Найди. Ты упустил, тебе и найти.— Я найду и сделаю его, Папа. Я сделаю его на раз! Я отрежу ему уши и принесу тебе...— Ты найдешь его, но ты его не сделаешь. Ты не тронешь его пальцем. Если он такой крутой мочила, как ты говоришь, он тем более нужен мне. Здесь нужен. Живой нужен.— Но если не трогать пальцем, он не отдаст бабки.— Что бабки? Бабки — бумажки. Мусор под ногами. Всех бабок не собрать. Человечек важнее. Особенно такой. Найди мне человечка, и мы решим с ним за бабки. И решим за много чего еще.— А если нет? Там же миллионы баксов.— Я сказал! За бабки базара нет. За бабки я решу сам. Было бы с кем решать. Дай мне этого человечка, и он даст свои бабки. Дай человечка!— Дам, Папа!— Дашь! Знаю, что дашь. Потому что, если не дашь, наши с тобой пути-дорожки сильно разойдутся...Пути-дорожки Папы со своими подчиненными расходились только в одном случае. В необратимом для подчиненного случае.— Я сделаю его, Папа! Ты же знаешь меня. Ночами спать не буду, зубы в кровь искрошу, но сделаю. Разве я тебя когда подводил?— Не подводил. И не подведешь. Потому что жить хочешь... Неделя! Неделя тебе на то, чтобы найти его, где бы он ни был. Хоть под землей найти. А если не найти под землей, то в нее лечь! Я сказал!Вот такая завертелась карусель...Кроме объявившей всероссийский розыск милиции, кроме заговорщиков, разыскивающих единственного оставшегося в живых свидетеля первого боя, кроме государственной безопасности, за гражданином Ивановым Иваном Ивановичем начала охоту желающая срубить по-легкому свободно конвертируемые бабки мафия. Всем стал нужен гражданин Иванов. И значит, некуда было податься гражданину Иванову, как только в лапы милиции, безопасности, заговорщиков и мафии. На выбор. К сожалению, не на его выбор. Глава тридцатая — Иван? Какой Иван? Ах, Ванька? Не, Ванька не был. Ну точно не был! Лет пять как уже не был. Забросил, подлец, свою родину. Носа не кажет. А человек без родины — перекати-поле...— А может, не был, но звонил?— Да у нас и телефона, кроме как в правлении, нет. Нет. Не приезжал, не звонил. После последнего раза как в воду канул.— А может, вы не знаете? Может, он приезжал, да к вам не зашел?— Кто? Ванька? Как так не зашел? Чтобы Ванька да не зашел... Да ему, кроме как ко мне, здесь идти некуда. Дружки прежние все поразъехались. Старики поумирали. Почитай, один только я и остался. А ты говоришь, не зашел...— А кого-нибудь еще насчет его спросить можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106