— Каким образом ты узнал, что он там бывал?— Опросил соседей.— Но следователям МВД соседи ничего подобного не говорили.— Следователи МВД не умеют спрашивать.— А ты умеешь?— Умею.— И конечно, с нарушением существующих процессуальных норм?— Но вам ведь нужен был результат. А не его аргументированное отсутствие. Так что пришлось отступить от некоторых правил... Пришлось надавить.— Пугал удостоверением? И статьей за измену Родине?— Пугал. Потому что другого выхода не оставалось. Большинство соседей — люди пожилого возраста с воспитанным с тех самых времен их молодости чувством глубокого уважения к органам госбезопасности, представителям которых они, согласно их доброй воле, дали чистосердечные показания.— Ладно, проехали... Кто он, этот человек?— На этот вопрос я пока ответить не могу.— При нем что, документов не было?— Нет. Документов не было. При нем вообще ничего не было. И на нем ничего не было. Кроме трусов и майки.— Еще один в трусах?— Еще один.— Еще один любовник? Один голый в шкафу, другой в том же виде на постели? И еще, чуть позже два отделения ухажеров в полной боевой амуниции и при оружии, отлучившиеся по любовной надобности с учений и разодравшиеся и перестрелявшиеся по поводу того, что одну бабу на всех не поделили? Все как в очень пошлом анекдоте. Который в жизни имел трагические, по крайней мере для большей части персонажей, последствия. Не слишком ли это сложно?— Но отчего тогда оба они были в нижнем белье?— Тоже верно. В белье на боевые операции не ходят.— И в шкафу не сидят. Кроме того, эту версию косвенно подтверждает наличие на постельном белье следов свежего пота и прочих физиологических жидкостей.— Пот не бывает свежим.— Пота, выделенного за несколько минут до происшествия, — поправился майор.— То есть всем этим ты хочешь сказать, что вооруженные боевики могли прийти не за гражданином Ивановым, как можно было предполагать, а за другим, неизвестным гражданином, который так же, как гражданин Иванов, заглянул на огонек к своей любовнице?— Или за каким-то предметом, который мог иметь при себе неизвестный, впоследствии убитый гражданин.— Ну что ж. По крайней мере «неизвестный» — он совершенно неизвестный. И значит, может обещать дополнительную интересную информацию. В отличие от Иванова, за которым никаких боевых грешков не водится и который ни в каких порочащих его связях замечен не был. Который чист как стекло. Почему бы и нет... У тебя есть его фотография? Того неизвестного?Майор вытащил из дела фотографию. И передал ее генералу.На фотографии было лицо трупа. Которого помощник фотографа удерживал в нужном положении за волосы. Глаза трупа были открыты. Правая верхняя часть лица трупа была изуродована убившей его пулей.— Это он?— Он. Одна из соседок смогла опознать его.— Странно, у меня такое ощущение, что я его где-то видел, — сказал генерал. — Не могу сказать где, но видел. Может, на сборах? Или в академии? Или на отдыхе? Нет, не помню. Хотя уверен, что видел...Майор пожал плечами. Хотя ему очень хотелось сказать насчет того, где все встречаются, у шкафа. И майору, наверное, сказал бы. Но не генералу.— Нет. Не помню. Давшие показания соседи про него, конечно, ничего не знают?— Нет. Все соседи утверждают, что видели его несколько раз в присутствии потерпевшей. В разговоры с ним не вступали. У потерпевшей о нем не спрашивали.— Архивы МВД запрашивали?— Запрашивали. В их картотеках данный гражданин не значится ни среди профессиональных преступников, ни среди находящихся в розыске и пропавших без вести лиц.— А в наших?— В наших тоже.— То есть ничего?— Ничего.— Ну, может быть, какие-нибудь характерные приметы? Родинки, следы операций, шрамы, мозоли?— Шрамы есть. Пулевые. В области спины и правого предплечья. С характерными входными и выходными отверстиями. И еще есть слабо выраженные синяки.— Какие такие синяки?— На левом плече.— Хочешь сказать, от подмышечной кобуры?— Вполне может, что от кобуры. Если, конечно, это не случайность. Если это не след от, например, лямки сумки или рюкзака.— Лямки, говоришь?.. Вот что, запроси-ка ты его по всем пропавшим работникам безопасности, ГРУ и прочих силовых ведомств. И по недавно уволенным и не проживающим по месту прописки работникам. И еще запроси все ведомственные поликлиники по несчастным случаям, связанным с огнестрельными ранениями в область спины и правого предплечья. Может, что и отыщется. Если предположить, что синяк на его плече не от рюкзака. И еще предположить, что не зря в ту квартиру нагрянули и в той квартире погибли парни, которые из любых положений умудряются попадать только в голову и сердце... Глава двадцать первая Теперь Иван Иванович начал бояться. Теперь он начал бояться по-настоящему. После того, что увидел в квартире своего приятеля. После того, как увидел самого приятеля. С выломанными пальцами и сточенными грубым напильником зубами. Из-за него выломанными. И из-за него спиленными. Теперь он понял, что игра идет всерьез. Что те, кто за ним гонится, ребята хваткие. И, если что, церемониться не будут. С ним в том числе...А раз так, то лучше всего ему было бы исчезнуть из этого города. Хоть куда, лишь бы подальше. Хоть к черту на рога, где бы его никто никогда не нашел.Очень бы хорошо к черту на рога...Вот только дискеты, кроме одной, и почти все доллары остались в тайнике, в подвале подъезда, где живет... то есть где жил покойный приятель. Черт бы с ними, с дискетами. Но доллары... Без долларов, которых в карманах осталось не так уж много, новую жизнь начинать затруднительно. И не начинать нельзя, потому что старая, похоже, закончилась окончательно и бесповоротно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106