Отель был скорее для постоянно живущих, а не для случайных постояльцев. Не очень большой. С виду комфортабельный. Двое официантов показались на пороге, но не обратили на меня внимания. Внизу был ресторан. Я толкнул вертящуюся стеклянную дверь. Я чувствовал длинное, твердое прикосновение револьвера на животе и бедрах.Я быстро прошел в туалет, потом поднялся по лестнице и свернул в коридор, ведущий, несомненно, в холл.Я достаточно изучил обычную планировку баров, кабаков и прочих таких заведений, так что действовал наверняка.Лифтер зевал у двери лифта. Я протянул ему десять долларов.— А ну-ка подними меня к госпоже Паркер по-быстрому, а потом сбегай за цветами, — сказал я ему. — Одна нога здесь, другая там.Он быстро засунул деньги в карман и закрыл двери. Едва взглянул на меня.— Это которая блондинка? — спросил он для пущей уверенности.— Точно, — сказал я. — Блондинка. А я ей двоюродный брат.Он усмехнулся. XXVII Старик еще дышал. Его правый бок ужасно обгорел. а обуглившаяся одежда прилипла к кровоточащей плоти. Правая рука механически шевелилась, и с губ срывались бессвязные слова.Двое осторожно приподняли его и, перешагивая через измокшие и еще дымящиеся, почерневшие обломки, двинулись между кучами мусора и щебня. Огонь пожирал верхние этажи дома, и шум моторов боролся с ревом пламени. Они очень осторожно внесли старика в карету скорой помощи. Старик вцепился в рукав санитара.— Полицейского…— прошептал он, — полицейского…— Хорошо, хорошо, — сказал фельдшер. — Спокойно. Сейчас доедем.Окаймленные почерневшими бровями глаза приоткрылись и уставились на него. Фельдшер отвернулся, чтобы больше не видеть полопавшиеся кровоточащие веки и болезненный оскал старика.— Дан…— сказал старик. — Дан Паркер… Это он… поджег…Фельдшер мигом выскочил.— Постой, — крикнул он водителю уже отъезжающей кареты.Он побежал к полицейскому; толпа, теснившаяся за оцеплением, жадно глазела.— Слушайте…— крикнул санитар, — Тут для вас работа! Пойдемте быстрее. Полицейский последовал за ним.— Тут Дан Паркер руку приложил, — сказал санитар, тяжело дыша. — Это старикан так сказал. Все тут считают, что он малость свихнутый, да все-таки…Полицейский приблизился к раненому. В нескольких метрах от кареты с ужасным грохотом обрушился кусок стены.— Вы сказали, что это Дан Паркер? — спросил полицейский.Глаза старика опять закрылись. Он еле заметно кивнул.— Взял 38-ой калибр…— прошептал он, — и костюм, коричневый в полоску… чтобы к женщине пойти… И деньги мои… Деньги мне отдадут… Это Дан Паркер… Все мои деньги…Полицейский внимательно записывал..— Куда он пошел? — спросил он. — Знаете или нет?— Он меня ударил…— сказал он. — Ой, голова… Мои деньги… Коричневый костюм… К женщине пошел.— К какой женщине? — допытывался полицейский.Голова старика мотнулась вправо и влево.— Послушайте, — сказал санитар, — его везти надо, не то на месте загнется.— Я вас там догоню, — сказал полицейский.Тяжелая карета рванулась с места. XXVIII Крейн грохнул кулаком по столу.— Смылся у них из-под носа, — сказал он, — ищи теперь. Все впустую. Обыскали три первых дома сверху донизу. Четвертый кончают, только его, понятно. и след простыл.Ему пришлось прерваться: раздался телефонный звонок. Он послушал, отвечая коротко и односложно. затем повесил трубку.— Кончили. — сказал он. — Ничего не нашли. Только его пиджак и шляпу в каморке на чердаке четвертого дома. Просто-напросто спустился по лестнице. Потрясающе!..И опять грохнул кулаком по столу, да так, что папки попадали.— И что вы мне теперь говорите? — сказал он. — Что этот тип такой же негр, как вы или я?Купер смущенно кивнул головой.— Я… Есть неоспоримые доказательства. Произошла путаница.— Плевать мне! Почему путаница? Мы-то теперь как будем выглядеть? Не способны были раньше разобраться. Теперь такой гвалт поднимется, больше, чем раньше. Еще одна такая история и нас и шею погонят. На что это похоже? Газеты мусолят эту историю четыре дня подряд, вдоль и поперек, прицепились к этому разводу, к межрасовым бракам, и вот что вы мне теперь поете! Он, дескать, белый! Он что, черт побери, правда белый?— Я тут не виноват. — сказал Купер. — Сам первый жалею. Он обезумел, а можно было бы избежать второго убийства и всей этой истории. Понимаете, он, конечно, спасал свою шкуру, и хорошии адвокат мог бы добиться оправдания. Тот тип, Ричард, был шантажистом. Но Дан вбил себе в башку, что он негр, и если б не эта чистая случайность, никто бы и не узнал, что он белый.— Мать вашу! — взревел Крейн.Наступила тишина. Опять зазвонил телефон.— Слушаю, — рявкнул Крейн в трубку. Несколько секунд он слушал.— Где? — проорал он. — Там? Рядом с местом, где эта сука?Купер покраснел и отвернулся. Крейн повесил трубку и встал.— Двигайте туда и поскорее! — сказал он. — Дан только что поджег лавку ростовщика, в пяти минутах от гостиницы, где его жена. Оглушил старики и ушел. На нем коричневый костюм с белыми полосками. Двигайте, чего вы ждете? Людей возьмите, сколько надо.Купер встал и вышел. Крейн проводил его до двери.— И постарайтесь, чтобы он больше никого не убил, — сказал Крейн. — Уж лучше сами стреляйте чуть раньше.Купер взглянул на него в упор, но опустил глаза. Крейн усмехнулся.— Вам же гораздо спокойнее будет.Купер уже хотел сделать движение, но сдержался и пошел по коридору. Крейн захлопнул дверь ударом ноги и, бурча, опять уселся за стол. XXIX Дан остановился на пороге. Дверь лифта захлопнулась у него за спиной. Он посмотрел направо, налево, машинально попробовал сгладить бугор на поясе от рукоятки револьвера.Хозяйка той гостиницы сказала ему, в каком номере живет Шейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26