.. Грохот камня оглушает, в лицо летит каменная крошка, мимо виска со свистом летит обломок скалы величиной с конскую голову; все существо вопит от ужаса, требует броситься на землю и закрыть голову руками, а ноги стоят, как приросшие... И еще... Еще раньше, в том, первом походе к западному побережью Квиттинга, из которого они вернулись так бесславно, захватывая по пути все встречные корабли, вплоть до жалких купеческих снек, лишь бы было на чем добраться до дома. Там, возле Прибрежного Дома, усадьбы проклятого Фрейвида Огниво, где они впервые лицом к лицу встретились с ведьмой. В лицо Асвальду явственно повеяло запахом того ветра и того сосняка, и он зажмурился, но уйти от них уже не мог. Высокая, тонкая женская фигура стоит на огромном валуне, в сером платье и с разметавшимися волосами, со вскинутыми над головой худыми руками, похожая на осиновое деревце. Голос, резкий и злобно-торжествующий, лицо, искаженное нечеловеческим порывом, половинчатая усмешка – только правой стороной рта... Асвальд пытался вспомнить ее лицо, но не вспоминалось ничего, кроме половинчатой усмешки, остальное ускользало из памяти.
И вот это прошлое вдруг вернулось, придвинулось совсем близко. Сгорбленная старуха на перевале... Высокая длинноносая женщина с охапкой хвороста... Рыжая и косоглазая, что все время дергалась, будто по ней ползают муравьи... Это была она! И он ее не узнал! Он совсем о ней не думал, не ждал ее встретить и потому не узнал. А почему не ждал? Почему, когда должен был только о ней и думать?
Наконец Асвальд оторвал руку от меча и вытер лоб. Сжав зубы, он старался успокоить дыхание и не выдать стоящему рядом барландцу, как сильно потрясло его это открытие. Но первый приступ страха уже прошел. Повернуть назад? Как бы не так! Он пришел сюда не для того, чтобы отступить. Пусть он сделает меньше, чем мог бы сделать конунг с его освященной богами удачей, но никак не меньше, чем сделал бы Хродмар сын Кари!
– Гейрбранд! – оглянувшись, Асвальд подозвал ближайшего из своих людей. – Расскажи всем... – Он на миг замолчал, вдохнул, собираясь с силами. – Скажи, что та ведьма, Хёрдис дочь Фрейвида, ходит поблизости. Пусть все дозоры будут внимательнее.
Гейрбранд многозначительно опустил углы рта и вышел. Через дверь было слышно, как он окликает кого-то в сенях. Остальные поднимали головы от изголовий, поворачивались, вслушивались.
Гельд Подкидыш исподтишка наблюдал за лицом Асвальда, и Асвальду хотелось ладонью стереть его излишне проницательный взгляд, как паутину. Торговец-барландец никогда не поймет, что для каждого фьялля означает эта ведьма.
Утром фьялли покинули усадьбу, решив держать путь к Совьему перевалу. Юный хозяин охотно разъяснил дорогу туда, и Асвальд даже верил, что он говорит правду.
– Сами разбирайтесь с этим Гутхормом, – сказал Сигурд Малолетний на прощанье, угрюмо хмурясь. – Он не защищал нас, и мы ему данью не обязаны. Будь у него только поменьше людей – он у нас ничего бы не получил!
– Уж не его ли зовут хёвдингом Медного Леса? – спросил Гельд.
– Нет. – Парень покачал головой. – Хёвдинг – где-то на севере. Говорят, он живет возле Медного озера. В наших местах он не был, я его не видел. Он не собирает дани. Но он, говорят, умеет защитить своих людей!
– Многовато сборщиков на одну и ту же дань! – заметил Гельд. – Будь спокоен, дуб меча: мы постараемся сделать так, чтобы Гутхорм Длинный больше никогда не приезжал к вам.

***

В пламенеющем небе на западе четко вырисовывались две черные вершины – Совьи горы, между которыми лежал Совий перевал, западный выход из Медного Леса на побережье. У подножия одной из гор даже сейчас, когда внизу над землей уже сгущались сумерки, легко было разглядеть усадьбу Совий Перевал – стена вокруг нее была выложена не из земли, как у большинства, а из беловатых округлых камней. Поэтому дружина Гутхорма Длинного, состоявшая из четырех десятков человек, уверенно направлялась к усадьбе, намереваясь заночевать под крышей. Впереди ехал сам Гутхорм сын Адильса, – рослый мужчина лет сорока с небольшим, с крупными руками и ногами, с решительным лицом, которому выпуклый лоб и прямые черные брови придавали упрямый вид. Позади дружины лошади тянули десяток волокуш, нагруженных железом.
Ворота Совьего Перевала уже были закрыты на ночь, но Гутхорм сам подъехал ближе и, не сходя с коня, постучал обухом секиры в створки.
– Открывайте! – закричал он, и в вечерней тишине его голос долетел даже до вершин Совьих гор и покатился по лесистым склонам. – Хозяева! Здесь я, Гутхорм сын Адильса, ярл Гримкеля конунга!
– Что нужно такому важному человеку в нашей глуши? – прозвучал со двора дрожащий, изумленный голос. – Какой-такой Гримкель конунг? Мы знавали одного Гримкеля, так он звался Гримкелем сыном Бергтора, ярлом Стюрмира конунга.
– Не много же вы знаете! – Гутхорм усмехнулся. – Кто хозяин этой усадьбы?
– Я – Кетиль сын Аудуна, а еще меня зовут Кетилем Носатым, – ответил тот же голос.
– Долго ты, Кетиль сын Аудуна, собираешься держать нас под воротами? Уже темнеет, а у вас тут полным-полно ведьм. Я хочу, чтобы мои люди ночевали под крышей и у огня!
– Что правда, то правда! – упавшим голосом подтвердил хозяин.
Стукнул засов, ворота заскрипели, стали открываться. Кетиль Носатый понимал, что с такой сильной дружиной под предводительством такого решительного человека ему не справиться, хотя, конечно, предпочел бы обойтись без подобных гостей.
– Не знаю, чем нам угощать таких людей... – начал Кетиль, когда Гутхорм первым въехал во двор и соскочил с коня у дверей хозяйского дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34