Она была такая теплая, такая аппетитная!Симона остановилась на благопристойном расстоянии от него.– Я собиралась дождаться, когда ты появишься, но меня задержал краткий приступ угрызений совести.Совесть. Шестеренки его мозга постепенно входили в нечто похожее на нормальный режим.– Судя по всему, ты с этим отлично справилась.Симона пожала плечами:– До какой-то степени.– Разум редко одобряет порывы чувств, и борьба между ними бывает порой весьма неприятной.– Если бы только разум не был таким ужасающе скучным и невероятно предсказуемым! – заметила Симона с тихим смехом, который возбудил все его чувства. – Порывы чувств намного забавнее.– Пока не приходит время платить по счетам. – Тристан подумал, что напряженность этой минуты – расплата за его поведение этим утром. Если бы его разум и совесть в тот момент действовали, он бы увидел, насколько опасно добиваться этой встречи.– Да, счета, – задумчиво проговорила Симона. – Если бы мы с самого начала знали, какой окажется цена… тогда принимать решения было бы гораздо легче.– Насколько я понял, ты пришла сюда для того, чтобы очень вежливо отклонить мое приглашение.Несколько томительных секунд Симона пристально рассматривала его, прикусив нижнюю губу потам наконец вздохнула и покачала головой:– Разум и чувства еще не закончили сражаться друг с другом.Итак, он услышал в ее словах повод для надежды…– То, что ты остановилась за пределами протянутой руки, говорит мне, что сражение практически закончено и я оказался проигравшим.– Мне очень жаль.– Не надо жалеть. По правде говоря, пока я дожидался тебя здесь, я и сам перебирал все «за», «против» и испытал такие же сомнения.Симона быстро опустила взгляд.– Но наверное, совсем по другой причине.У Тристана было два варианта: заверить ее в том, что диктат общества для него все-таки имеет значение, и уйти или поведать всю гадкую и печальную правду и изо всех сил надеяться на то, что ему удастся отыскать некое равновесие между благородством и похотью.– Есть некоторые вещи, которые тебе следует знать, – проговорил он, сделав окончательный выбор. – О том, что происходит вокруг меня: только тогда ты можешь понять, следует ли тебе проводить время в моем обществе.Глаза Симоны задорно сверкнули:– Неужели тебя разыскивают за совершенное преступление?– Жаль тебя разочаровывать.– Проклятие! – откликнулась она с тихим смехом. – Это было бы так увлекательно! Ну, так расскажи мне, что тебя тревожит.Теперь, когда ему придется выразить все словами, она решит, что он совсем потерял рассудок…– Тебе, наверное, стоит присесть. – Тристан указал на садовую скамейку рядом с воротами, обдумывая проблему, которую сам себе создал. – Это займет некоторое время.– Согласна.– Дойдя до скамейки, Тристан опустился на нее и подождал, пока Симона устроится рядом с ним, а затем начал с первой неплотской мысли, которая образовалась в его голове.– Я всегда подозревал, что мой отец вел жизнь гораздо более широкую, чем позволяли его финансовые возможности. – Он глубоко вздохнул. – Конечно, никаких доказательств этого у меня не было и подтверждение я получил только недавно, в письме от моего брата Джеймса. Джеймс унаследовал имение после того, как погибли отец и старший брат, а когда и он умер, меня вызвали домой, где я обнаружил, что имение разорено, как Джеймс и сообщал мне. Если бы у меня не было моего личного состояния, чтобы расплатиться с долгами, то все пошло бы с молотка на следующий день после моего прибытия в Лондон.– Если принять во внимание то, как живет Люсинда, – заметила Симона, – ты не очень-то жалеешь свои средства.– Я не дал Люсинде и двух пенсов.– Ну, тогда ведь должен встать вопрос о том, кто это сделал, верно? – Симона явно демонстрировала немалую сообразительность. – Если поместье балансировало на грани краха, она не могла получать такое пособие, которое позволяет ей вести жизнь миллионерши и при этом еще вывозить Эммалину в свет.– Мне пришли в голову точно такие же мысли.– И тебе удалось найти ответ?– Да, но он мне не слишком нравится. Оказывается, Люсинда получила крупные денежные выплаты после смерти моего отца и братьев.– Откуда? – Симона нахмурилась. – Или правильнее спросить, от кого?Тристан усмехнулся:– Эти «кто» – различные страховые компании. Так уж получилось, что Люсинда е невероятной предусмотрительностью обзавелась страховыми полисами на жизни любимых родственников, и каждый раз это происходило всего за несколько недель до их неожиданной кончины.– Это не предусмотрительность! – воскликнула Симона. – Один раз – еще куда ни шло, но три. Три раза складываются в мотив для убийства. Она вдруг засмеялась. – Скажи, а на тебя она тоже взяла полис?Тристан пожал плечами.– Пока мне не удалось этого выяснить: конфиденциальность и все такое прочее. Однако по логике вещей все должно быть именно так – ведь Люсинда очень любит деньги.– А ей гораздо важнее избавиться от человека, который ее подозревает и способен добиться правосудия.Тристан покачал головой:– У меня нет никаких доказательств. Смерти отца и братьев были сочтены естественными при дознании, а в отношении Люсинды нет никаких подозрений.– Ее финансовые дела были рассмотрены до того, как власти пришли к такому выводу?– Похоже, никому даже в голову не пришло, что она не просто сраженная горем вдова и мачеха.– А если бы ты предоставил финансовую информацию, власти согласились бы на новое расследование?Тристан пожал плечами:– Это нашли бы любопытным, но недостаточно весомым для того, чтобы тратить средства короны на официальное расследование.– А им известны твои доводы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78