Тристан заставил себя проглотить ставший в горле ком.– Боюсь, это слишком опасно.Симона печально вздохнула:– В последнее время в моей жизни так мало остроты!Его чувство чести протестующе застонало, но все же Тристан подавил этот протест и потянулся к Симоне. Обхватив ее за талию, он наклонил голову. Она приняла его ласку с тихим вздохом сладкого согласия, и он ощутил тепло прижавшихся к нему грудей, а ее губы открылись при первом же прикосновении его языка. Она впустила его к себе радостно, жарко, и похотливый огонь тут же растекся по его жилам, собираясь в плотный, пульсирующий стержень желания. Тристан застонал, и хотя голос рассудка снова воззвал к его разуму, он приподнял ее и прижал к себе еще теснее.Симона вздохнула, чуть подвинулась у него в объятиях, а потом заставила его сердце сбиться с ритма, когда вдруг перехватила власть над их поцелуем и уселась прямо Тристану на колени.Боже, неужели он все еще жив? Тристан скользнул ладонями по ее бедрам и, заведя их назад, крепко прижал Симону к свидетельству своего желания.Она на секунду замерла, потом с судорожным вздохом прервала поцелуй. Ум Тристана стремительно перебирал рассыпающиеся слова, надеясь найти те, из которых можно составить извинение. Огонь, горящий в глазах Симоны, лишил его способности дышать и заставлял мысли бешено кружиться.– Я не хочу прощаться, – прошептала Симона, покачивая бедрами и направляя волну острого наслаждения по его телу. – Слишком рано…Пока Тристан судорожно ловил воздух, она снова потерлась о него медленнее и сильнее.– Симона! – простонал Тристан, хватая ее за бедра и отчаянно пытаясь остановить, – это…– Это разумный порыв, – заявила она и начала расстегивать пуговицы рубашки.Разумный? Нет, он не был разумным. Он был до крайности безрассудным. Но какого черта? Разве ему не все равно? Он только что позаботился о том, чтобы их не поймали с поличным, а что до порыва, то он уже вполне готов. Вот только Симона заслуживает, чтобы ее первый любовный опыт прошел на чем-то более подходящем, чем холодная садовая скамейка.Поймав руки Симоны, Тристан положил их себе на плечи.– Ты победила, милая, – тихо сказал он, подсунув руки под ее колени.Симона победно улыбнулась, когда он встал, держа ее на руках.Затем Тристан подошел к своему коню, привязанному за воротами, и бережно поставил ее на ноги.– Куда ты меня везешь?– В мою постель.Ее улыбка была медленной, но такой дивно греховной, что ему понадобилось все самообладание, чтобы отвязать поводья и сесть в седло. Глава 9 Симона стояла, ощущая, как отчаянно колотится ее сердце, и смотрела, как Тристан устраивается в седле. Боже, если уж ей суждено попасться на нехорошем поступке, то нет на земле другого мужчины, с которым ей хотелось бы быть пойманной. Надо, чтобы ей отдали должное за то, что она выбрала столь красивого и столь сильного любовника, который одним прикосновением способен превратить разум в пепел… Тристан посмотрел на нее с высоты и медленно улыбнулся, затем подвинулся назад на гладкой коже седла.Симона на мгновение задумалась.– Садись, а я тебе помогу.– Если бы я знала, как это делается, – наконец призналась она. – Мои учителя хороших манер в один голос утверждали, что леди никогда не должны…– А они говорили почему?– Нет. Но все они приходили в ужас, когда я об этом спрашивала.Наконец Тристан сжалился над ней:– Ладно, прыгай на приступку, поворачивайся ко мне спиной, и я покажу тебе, почему эти люди были столь непреклонны.Симона быстро сообразила, в чем тут опасность, но перспектива испытать это в реальности. Она вскочила на камень и послушно повернулась лицом к ограде. Как только она это сделала, рука Тристана обвилась вокруг ее талии, и он, подняв, посадил ее к себе на колени.Теперь Симоне стало совершенно ясно, почему леди не должны садиться на коня с мужчиной.– Удобно?Услышав этот вопрос, она обернулась к нему и ухмыльнулась:– Удобно бывает тогда, когда ты сидишь на мягком кресле в утренней гостиной, пьешь кофе и болтаешь с сестрой. Моей сестры тут нет, а ты совсем не мягкий. Если честно, – тут она намеренно поерзала в седле, потеревшись о его напряженную плоть, – ты явно не похож на подушку.– Уверен, что ты смогла бы разгладить меня без всякого труда.– Прямо здесь?– О Боже! – простонал Тристан, поворачивая коня. Когда они выехали из темноты и оказались на влажных от росы булыжниках мостовой, он крепко сжал поводья. Симона хотела подвинуться вперед и уменьшить его страдания, но в этот момент Тристан положил руку ей на ногу и начал чертить ладонью жаркие круги, которые медленно, но неуклонно перемещались вверх и внутрь.– Куда мы едем? – спросила Симона прерывающимся голосом.– Это сюрприз.Никто еще не прикасался к ней так. Жар его руки и трение ткани брюк заставляли ее кожу пылать.Симона закрыла глаза и попыталась унять пульсацию, возникшую внизу живота.– Вообще говоря, я никогда особо не любила сюрпризы.– Этот тебе понравится, обещаю. – Тристан наклонил голову и нежно прикоснулся губами к ее виску, спросив:– Тебе тоже не терпится, Симона?Его ладони легли на самую нижнюю пуговицу ее брюк и замерли там.– Надеюсь, ты не сочтешь это слишком большим бесстыдством. – Симона заерзала, пытаясь заставить его руку двигаться. – Не то, чтобы меня особо огорчило, если бы ты это сделал.– Наедине, – прошептал Тристан, – не существует ничего «слишком».– Тогда не могли бы мы ехать быстрее?– Сейчас темно, – проговорил Тристан, медленно прижимая ладонь к ее телу, – улицы пусты…– Ох! – простонала Симона, когда дивный жар и пульсация вернулись. – Это просто…Она судорожно вздохнула, ощутив неожиданный острый пик наслаждения и едва успела радостно улыбнуться, как за ним последовал другой – более глубокий и жаркий, а потом еще, еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78