— Могу только сказать, что он писался второпях и как раз в тот день она собиралась покинуть катакомбы.— То есть в день извержения?— Этого мы не знаем. Даты на свитке нет. Он мог быть написан задолго до извержения. А в день катастрофы она вполне могла оказаться на море.— Пожалуй, ты прав. — То, что ей снилось, что Цира в момент извержения мечется в подземном ходе, еще не означает, что так оно и было. — А о золоте есть что-нибудь?— Ничего конкретного.— Может быть, о корабле?Он с любопытством поднял глаза.— Нет. А что?Она не собиралась пересказывать Марио свои сны, которые все больше теряли смысл.— Если она направилась в гавань, должны были быть причины.— Причины? Чтобы спастись, конечно! Она была в театре и спасала свою жизнь.Логичное объяснение. Надо принять его вместо того, чтобы сопротивляться и искать другой ответ. Признать, как говорит Ева, что найденные в море останки — это тупик.— К завтрашнему дню не успеешь?— Вполне возможно. Если спать не буду. — Марио кисло улыбнулся. — Не возражаешь против такой жертвы с моей стороны?— Это уж тебе решать. Я эгоистка, по мне — чем скорей, тем лучше. Отоспишься, когда закончишь. — И серьезно добавила: — В глубине души я всегда наделась, что мы найдем это золото, а сейчас у меня чувство, как будто я в открытом море и ищу спасательный плот. Я не знаю, куда кинуться. Ощущение полной беспомощности. Надо с этим что-то делать, Марио.— Я работаю с той скоростью, с какой могу.— Я знаю. — Она направилась к выходу. — Завтра загляну.— Не сомневаюсь. — Молодой человек снова углубился в перевод. — Спокойной ночи, Джейн. Приятных сновидений.В его голосе она уловила легкий сарказм. Это было вполне объяснимо, правда, никак не вязалось с тем Марио, какого она встретила, когда только приехала. Но он с тех пор изменился, горе сделало его старше и строже. От мальчишества и кротости не осталось и следа. Интересно, каким он станет, когда эта история подойдет к концу.А она? Тоже изменилась? Возможно. Смерть Майка и нависшая над ними страшная угроза потрясли ее до глубины души. И еще никогда прежде у нее не было такого бурного секса, как с Тревором.Тревор.«Бурный» было неверное слово. Оно не отражало того, что между ними происходило. При одной только мысли о нем все ее тело охватывало возбуждение. Какая разница, сильно она переменилась или нет? Они даже не могут сказать, что с ними будет завтра. Надо жить сегодняшним днем, наслаждаться каждой секундой, пока еще у них есть время.Куда теперь? К нему? Тревор сказал, что будет ждать у себя.Но она пробыла у Марио не больше десяти минут, так что Тревор, наверное, еще не закончил свои дела. Она лучше пойдет к себе и примет душ, а уж потом отправится к нему.Иди к нему! В его постель. Джейн ускорила шаг. Коридор освещался развешанными по каменным стенам электрическими фонарями, отбрасывавшими треугольные тени на сводчатом деревянном потолке и на многочисленных гобеленах, украшавших коридор, как и другие помещения замка. Макдафы определенно дорожили своими гобеленами.Удивительно было бы идти на тайное свидание в этом старинном замке. Странное дело — сейчас Джейн чувствовала себя почти как тайная возлюбленная старого Ангуса Макдафа. Если, конечно, она у него была. У большинства дворян были, но Макдаф мог быть исключением. Надо будет завтра расспросить нынешнего владельца.
В ее комнате было темно. Джейн швырнула сумочку на кресло возле двери и потянулась к выключателю.— Не зажигай. Она похолодела.— Не бойся. Я тебя не обижу. Джок!Сердце бешено забилось, но Джейн набрала в грудь побольше воздуха и повернулась лицом туда, откуда шел голос. Лунный свет, проникавший в окно, был бледен, и глаза Джейн не сразу привыкли к темноте. Джок сидел на полу, обхватив колени руками.— Джок, ты как сюда попал?— Мне надо с тобой поговорить. — Она заметила, как у него сжались кулаки. — Необходимо!— А до завтра подождать нельзя?— Нет. — Он замолчал. — Я был сердит. Мне не понравилось то, что ты говорила. Даже хотелось что-нибудь с тобой сделать. Хозяину я этого не сказал. Сделай я тебе больно — он бы на меня рассердился.— А уж я-то бы как рассердилась!— Ты бы не могла сердиться, ты бы лежала мертвая. Что это? Черный юмор? Лица Джока она не видела.— По-твоему, Джок, причинить боль — это обязательно убить?— Так само получается. Все происходит очень быстро.— О чем ты хотел поговорить?— О Рей… Рейли. — Он опять умолк, но быстро взял себя в руки. — О Рейли. Мне трудно о нем говорить. Он этого не хочет.— Но ты все же решился. Значит, ты сильнее его!— Пока нет. Но когда-нибудь стану.— Когда же?— Когда он умрет. Когда я его убью. — Это было сказано самым простодушным тоном.— Джок, в этом нет необходимости. Ты только скажи, где он, и им займутся специальные службы.Он покачал головой.— Я должен это сделать. Это моя забота.— Почему?— Потому что иначе это попытается сделать хозяин. Он не станет ждать, пока им займется кто-то другой. Он… он на него очень зол.— Правильно. Потому что Рейли дурной человек.— Сатана. Если сатана существует, то это — Рейли.— Ты только скажи, где его искать!— Я… я не знаю.— Ну как же? Наверняка знаешь!— Только начинаю думать — голова тут же раскалывается. Как будто вот-вот лопнет.— А ты постарайся!— Я вчера попробовал. — Джок помолчал. — Перед глазами какие-то картины… Вспышки. И больше ничего. — Он опять умолк. — Но если я вернусь, то, может, и вспомню.— Вернешься в Колорадо?— Не в Колорадо.— Но тебя же там нашли.— Не в Колорадо. Севернее. Может… в Айдахо? Джейн встрепенулась:— Ты это помнишь? Где конкретно? Он покачал головой:— Мне надо ехать.По сравнению с предыдущим разговором это был шаг вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108