Жюльетта знала, что этому человеку будет все равно, как бы безжалостно честными ни были мазки ее кисти. Он не нуждался в приукрашивании, ибо точно знал, кто он, какой он, и ему было наплевать, какого мнения о нем придерживаются другие.Его бронзовое лицо было слишком длинным, скулы – слишком высокими, губы – слишком хорошо очерчены, а взгляд темных глаз под прямыми черными бровями и тяжелыми веками – слишком острым и решительным. Все вместе составляло гармонию целого, более притягательного, чем просто красота.Каким вызовом для нее было бы написать его портрет, разгадать тайны, скрытые за этими черными глазами! Жюльетта была уверена: будь у нее немного времени, она бы сумела воссоздать лицо, а не маску.Но что, если у нее не останется времени? Рана глубокая, опасная, и вполне возможно, что он будет отнят у нее, прежде…Веки Жан-Марка задрожали, он открыл глаза.– О чем вы думаете?Вопрос застал Жюльетту врасплох, и она выпалила:– Я надеялась, что вы не умрете до того, как я успею написать вас.– Как трогательно! Отправляйтесь в постель.Жюльетта замерла, потом заставила себя расслабиться.– Врач предупредил, что у вас может начаться жар. Или вы думаете, я спасла вас, чтобы позволить потом умереть из-за недостатка ухода?Жан-Марк слабо улыбнулся:– Мои извинения. Я постараюсь не покидать этот бренный мир, дабы вы не потратили времени даром.– Я не это хотела сказать… – Жюльетта прикусила нижнюю губу. – Я не всегда выражаюсь точно. Маргарита говорит: у меня язык как у змеи, я жалю.– Кто такая Маргарита?– Маргарита Дюкло – моя няня. На самом деле она больше служит моей матери, чем мне.– И эта Маргарита не одобряет вашей прямоты?– Да. – Жюльетта нахмурилась. – Вам следует снова заснуть.– Мне не хочется спать. – Взгляд Жан-Марка изучал лицо девушки. – Почему бы вам не развлечь меня?Жюльетта изумленно уставилась на него.– Развлечь?Жан-Марк рассмеялся, но тут же охнул от боли.– Возможно, лучше вам меня не смешить. Оказывается, юмор сейчас для меня исключительно болезнен.– Раз уж вы отказываетесь спать, то с тем же успехом можете ответить на мои вопросы. Перед тем как упасть в обморок, вы сказали, что узнали о нападении. Кто вам сказал?Жан-Марк удобнее устроился в постели, щадя раненое плечо.– Слуга в версальском дворце.– Откуда мог дворцовый слуга знать о нападении крестьян так далеко от Версаля?– Еще поинтересуйтесь, каким образом кое у кого из парней в этой банде оказались мушкеты вместо вил. – Губы Жан-Марка скривились. – И почему бедный голодающий крестьянин, всадивший мне в плечо кинжал, так хорошо откормлен и сапоги на нем из кожи лучшей, чем на моих собственных.Так вот о каких сапогах он сказал перед тем, как потерять сознание!– А почему слуга пришел с этими сведениями к вам, а не к его величеству?– Деньги. – Жан-Марк насмешливо улыбнулся. – Король Людовик за такую верность раздает медали и свою бесконечную благодарность. А я обещал жирный куш за любую информацию о королевской семье. За деньги можно купить удобную жизнь и быстрого коня, чтобы он унес осведомителя подальше от тех, кого он предал.– Слуга не сообщил вам, кто в ответе за это нападение?– Человек с высоким положением. Он сказал лишь, что экипаж с принцем и мадемуазель де Клеман подвергнется нападению по пути в Версаль. Я собрал наемников и, подобно рыцарю без страха и упрека, бросился на выручку. – Он усмехнулся.– Вы что, никогда не бываете серьезным? Вы спасли жизнь принца. – Жюльетта помедлила. – И мою тоже.– Не из душевного благородства. – Жан-Марк спокойно взглянул на девушку. – Я деловой человек и никогда ничего не предпринимаю, не рассчитывая получить что-то взамен. Признаюсь, я был крайне раздражен тем, что вы так усложнили мою задачу.– А что вы рассчитываете получить в обмен на спасение принца?– Я хочу попросить ее величество об одолжении.С минуту Жюльетта молча смотрела на него.– По-моему, вы не такой расчетливый, каким хотите показаться. Вы волновались за Людовика-Карла, хотя и теряли сознание от боли.– Я не люблю детоубийц.– И вы приняли на себя удар, предназначенный мне. Разве так ведет себя жестокий и холодный человек, просчитывающий наперед свою выгоду?Жан-Марк скривился.– Нет, так повел себя человек в порыве чувств и получивший за это хороший удар. – Он покачал головой. – Добродетель наказуема, помните об этом. Я же не воин и не герой.– Разрешите думать так, как мне заблагорассудится. – Жюльетта нахмурилась. – Но я не знаю, о чем вы думаете.– Это вас беспокоит?Девушка кивнула.– Обычно многие люди так легко прочитываются. Мне важно проникнуть под кожу.– Зачем?– Я собираюсь стать великой художницей и должна познать суть человека, – просто ответила Жюльетта.– Припоминаю, что, когда я только проснулся, вы выразили желание написать меня. Вы серьезно хотите стать художницей?– Я просто буду великой художницей. Я намерена учиться и работать, пока не стану великой, как да Винчи или дель Сарто. Знаете его фреску «Рождество Богородицы»?– Да, и восхищаюсь как его росписью, так и вашей уверенностью.– Вы хотите сказать – самоуверенностью. Художникам нельзя скромничать, иначе их талант погибнет. Я не… Что вы так странно на меня смотрите?– Раздумываю, сколько вам лет?Жюльетта нахмурилась.– Четырнадцать. Какое это имеет значение?– Может быть, очень большое. – Жан-Марк закрыл глаза.– Что вы хотите этим сказать?– Мне сейчас лучше поспать. Бегите в свою комнату.Жюльетта не двинулась с места. Жан-Марк открыл глаза.– Я сказал: идите к себе. А лучше всего вам отправиться во дворец завтра утром.У Жюльетты как-то странно сжалось сердце.– Вы хотите, чтобы я уехала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24