Но да, это так. Сейчас она уже взрослая женщина, прекрасная женщина, но когда я взял на себя заботу о ней, она была маленькой девочкой. Я всегда называл ее «дочерью», но, по существу, она дочь короля Эдуарда. В некотором роде я похитил ее.
– Значит, он мой дедушка, а не ты.
У Алехандро перехватило дыхание.
– Это правда.
– Ты и меня похитил у моей матери, – с расстроенным видом сказал мальчик.
– Конечно, она хотела, чтобы я ее похитил, – быстро заговорил Алехандро. – Просто умоляла увезти ее. И тебя увезти тоже – чтобы и ты не оказался в лапах английской королевской семьи.
На лице Гильома промелькнуло выражение облегчения, но он явно еще не полностью успокоился. Алехандро ожидал, что сейчас на него обрушится град непростых вопросов, но, к его удивлению, мальчик сказал лишь:
– Наверно, король Эдуард был сильно раздосадован.
У Алехандро мелькнула мысль описать подробно, как все происходило, – их побег, скитания, свою собственную схватку с чумой.
Нет, даст бог, мать сама расскажет все сыну.
– Раздосадован – это мягко сказано, малыш. Его ярость переходила границы всех приличий. Он разослал повсюду своих лучших воинов, чтобы схватить нас, но нам очень повезло, и мы от них ускользнули.
– Но… почему мама хотела покинуть Англию, свою родину?
– Потому что ее сестра Изабелла держала твою мать взаперти в замке и непременно причинила бы ей вред, чтобы заставить меня страдать, поскольку она меня ненавидела.
– Как можно ненавидеть тебя?
«Святая наивность», – подумал Алехандро.
– Когда-нибудь я объясню тебе природу этой ненависти, но сейчас просто поверь, что так оно и было. Изабелла считала, что я обманом добился любви одной из ее придворных дам. Эта леди – ее звали Адель – стала бы моей женой, если бы не умерла.
– А как же тогда Рахиль? – очень серьезно спросил Гильом. – Прадедушка говорит, ты должен жениться на ней.
Алехандро заставил себя улыбнуться, зная, как Гильом обожает Рахиль и какую огромную радость доставил бы ему брак между ними.
– Очень старые люди часто по разным поводам выражают свои мнения, которые считают бесспорными. Эти мнения иногда касаются дел других людей. Намерения у твоего прадедушки самые лучшие, конечно, но вопрос брака между Рахилью и мной должны решать Рахиль и я, верно? Надеюсь, когда я состарюсь, ты будешь напоминать мне, чтобы я держал при себе свои мнения и не раздражал других людей, высказывая их. Ну, на чем я остановился?
– Ты говорил о маминой сестре.
– Да. Изабелла.
Он по возможности точно пересказал мальчику события в Кентербери и объяснил, что Изабелла снова удерживает при себе его мать.
– Какая жестокая сестра! – воскликнул Гильом.
– Да, и это еще мягко сказано. Знаю, тебе это трудно понять, Гильом, но члены королевских семей часто причиняют вред или даже убивают друг друга – чтобы присвоить власть и имущество или подчинить себе. Это происходит повсюду – в Испании, во Франции, в Англии, – и поэтому у нас с твоей матерью оставался единственный выход – сбежать. Мы перебрались во Францию на грузовом судне. Я хорошо заплатил капитану, чтобы он не выдал наш секрет, и, насколько мне известно, он сдержал слово, поскольку долгое время нам удавалось скрываться. Мы скитались по всей Европе, пока не нашли место, казавшееся нам безопасным, севернее Парижа, недалеко от него. Именно там в нашу жизнь вошел твой отец.
Мальчик сидел очень тихо. О его отце говорили крайне мало, и он не расспрашивал, как будто Гильом Каль вообще не играл никакой роли в его жизни.
– Мой отец, – еле слышно произнес он наконец и снова надолго замолчал. – Значит, мама не была девственницей.
Алехандро слегка откинулся назад и прикрыл рот рукой, чтобы сдержать смех.
– Нет, не была. Такие вещи случаются только в христианских преданиях. У тебя есть отец и мать, оба вполне земные создания. И хотя внешне твоя мать похожа на ангела, она в полной мере человеческое существо, пусть и одно из лучших. И теперь настало время тебе познакомиться с ней.
Мальчик со счастливым видом обнял Алехандро. Когда они наконец отпустили друг друга, лица обоих были влажны от слез.
* * *
Алехандро не удивился, найдя Филомену в кабинете де Шальяка, поскольку он и сам находился бы здесь, если бы де Шальяк не вызвал его к себе.
– Доброе утро, – весело сказала она, но потом заметила мрачное выражение его лица, и жизнерадостность ушла из ее голоса. – Вы чем-то обеспокоены?
На мгновение он замер в дверном проеме, глядя на нее.
– Мы знакомы совсем недавно, а вы уже так хорошо знаете меня.
– Выражение вашего лица даже постороннему человеку сказало бы о многом. – Она помолчала. – Я так понимаю, есть новости из Англии.
– Да. Я встревожен и одновременно рад. Возможно, скоро я смогу вернуть свою дочь – счастье, глубину которого измерить невозможно, – но чтобы спасти ее, мне нужно уехать, оставив все это. – Он сделал жест в сторону лежащих на столе страниц и посмотрел Филомене в глаза. – И, к моему величайшему сожалению, оставить вас.
– И долго вас не будет, как по-вашему?
Не было никакой уверенности, что он вообще вернется, но этого он говорить не стал.
– Может, недель пять-шесть, но мне кажется, значительно дольше.
Она положила на стол инструменты и взяла руку Алехандро в свою.
– Работа пострадает из-за вашего отсутствия.
– Может быть, но я так не думаю. Я оставляю ее в руках талантливого лекаря, не говоря уж о нашем общем друге там, наверху.
Она улыбнулась и покраснела.
– Это комплимент мне.
– Вы его заслужили. Уверен, вы далеко продвинетесь, пока меня не будет. А там, глядишь, де Шальяк поднимется с постели и тоже включится в работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156