– Не могу найти мои очки, сэр. Боюсь, что без них…
– Насколько я понимаю, – осведомился генеральный прокурор, правильно интерпретируя моргание, – без очков вы не можете прочитать заявление?
– Не то чтобы не могу, сэр, но…
– Однако вы смогли опознать стрелу, которую красили в 1934 году? – добавил сэр Уолтер и сел.
На сей раз Г. М., готовый к бою, возобновил прямой допрос, но он оказался кратким.
– Сколько раз Эйвори Хьюм выигрывал ежегодные состязания?
– Три раза, сэр.
– В этих случаях стрела служила специальным призом, не так ли?
– Да, сэр.
– Значит, она не являлась «одной из более чем сотни»? Это был специальный сувенир?
– Да, сэр.
– Эйвори Хьюм показывал вам стрелу и привлекал к ней ваше внимание после того, как выиграл первое состязание?
– Да, сэр.
– Ха! – Г. М. приподнял мантию, чтобы подтянуть брюки. – Это все. Нет, не сюда, сынок, – это судейская скамья. Пристав проводит вас. – Подождав, пока Шенкса уведут, он снова поднялся. – Вызовите Реджиналда Ансуэлла.
Глава 17
ЧЕРЕЗ «ОКНО ИУДЫ»
Реджиналд Ансуэлл был не совсем под охраной – когда пристав провожал его к свидетельскому месту, он выглядел свободным человеком. Но позади него я заметил знакомую фигуру старшины Карстерса, который охраняет вход в логово Г. М. в Уайтхолле. На лице старшины застыло выражение благодушия.
Глаза всех тут же начали искать Мэри Хьюм, но ее в зале не оказалось. Длинное, худое лицо Реджиналда было бледным, но решительным. Помню, я тогда подумал, что он выглядит хитрым субъектом и с ним лучше держать ухо востро, каковы бы ни были намерения Г. М. Впрочем, эта волна неприязни могла быть вызвана выражением холодного самообладания, присущего его чертам. Он принес присягу четким, приятным голосом.
Набрав воздуха в легкие, Г. М. приступил к допросу:
– Ваше имя Реджиналд Уэнтуорт Ансуэлл, вы не имеете постоянного места проживания, но, будучи в Лондоне, останавливаетесь в «Д'Орсе Чеймберс» на Дьюк-стрит?
– Да.
– Я хочу, чтобы вы поняли, – продолжал Г. М., – что вы не обязаны отвечать на вопросы, которые могут повредить вам. – Он сделал паузу. – Однако этот вопрос к таковым не относится. Когда полиция расспрашивала вас о ваших передвижениях вечером 4 января, вы сказали всю правду?
– Нет.
– А вы готовы сказать всю правду теперь, под присягой?
– Готов, – ответил Реджиналд как будто с неподдельной искренностью. Его глаза блеснули.
– Вы были в Лондоне в начале вечера 4 января?
– Да. Я ехал на автомобиле из Рочестера и прибыл к «Д'Орсе Чеймберс» в начале седьмого.
Странное чувство напряжения снова начало возрастать. Г. М. склонил голову набок:
– Та-ак. Насколько я понял, было десять минут седьмого, не так ли?
– Нет, немного раньше. Я четко помню, как посмотрел на часы на щитке автомобиля.
– Вы собирались повидать покойного тем вечером?
– Да.
– Когда вы подъехали к «Д'Орсе Чеймберс», то видели свидетеля Хораса Грейбелла?
– Видел.
– Он рассказал вам о визите покойного в вашу квартиру в пятницу?
– Да.
– А что покойный взял ваш пистолет и ушел с ним?
– Да.
– Что вы сделали тогда?
– Я не мог понять его поступка, но мне это не понравилось. Поэтому я решил не встречаться с мистером Хьюмом. Я… немного поколесил вокруг, потом вскоре уехал из города и… не возвращался допоздна.
Г. М. быстро сел. Слово «вскоре» прозвучало с какой-то странной интонацией, которую он наверняка уловил. Сэр Уолтер Сторм так же быстро поднялся.
– Вы сказали, капитан Ансуэлл, – начал он, – что «немного поколесили вокруг» и «вскоре» уехали из города. Как вскоре?
– Через полчаса или, возможно, чуть позже.
– Через полчаса? Колесили так долго?
– Да. Я хотел подумать.
– Куда вы ездили?
Молчание.
– Повторяю вопрос. Куда вы ездили, капитан Ансуэлл?
– К дому мистера Хьюма на Гроувнор-стрит, – ответил свидетель.
Какую-то секунду смысл сказанного не доходил до нас. Даже генеральный прокурор заколебался. Откровенность свидетеля напоминала «обаятельного» Реджиналда Ансуэлла, которого я видел вчера.
– Вы говорите, что ездили к дому мистера Хьюма?
– Да. Я надеялся, что вы об этом не спросите. – Он бросил взгляд на подсудимого, который в свою очередь уставился на него. – Я говорил им, что не могу помочь кузену. Я рассчитывал, что меня не будут вызывать свидетелем.
– А теперь вы осознали, что вам придется говорить правду? Отлично. Почему вы поехали к дому мистера Хьюма?
– Точно не знаю. Мне это казалось очень странным, каким-то шоу. Я не собирался входить в дом – только поездить рядом и понаблюдать… что там творится.
– В котором часу вы подъехали к дому? – осведомился генеральный прокурор. Даже он был не в состоянии говорить бесстрастным голосом.
– В десять минут седьмого.
Судья вскинул голову:
– Минутку, сэр Уолтер… – Он устремил маленькие глазки на свидетеля: – Получается, что вы прибыли туда одновременно с обвиняемым?
– Да, милорд. Фактически я даже видел, как он входил.
Вероятно, не существует степеней измерения человеческой неподвижности. Однако я ни разу не видел Г. М. более неподвижным, чем тогда. Его исполинская фигура в черной мантии застыла с карандашом в руке; казалось, он не дышал. Стул Джеймса Ансуэлла неожиданно скрипнул. Подсудимый сделал странный жест, как школьник, начавший поднимать руку в классе и внезапно передумавший.
– Что вы сделали потом? – спросил генеральный прокурор.
– Я не знал, что делать. Меня интересовало, почему Джим там. Когда я видел его в Фроненде, он не говорил, что собирается туда. Меня заинтересовало, не касается ли это моих былых отношений с мисс Хьюм. – Свидетель выпрямился. – Я не раскаиваюсь в том, что сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66