Эви осталась сидеть на софе, растерянная, со съехавшими на нос очками.
Может быть, ей послышалось. Неожиданно на нее накатилась какая-то горячая волна. Диана стояла у окна, обхватив себя руками и молча глядя на снег. Белая пижама в свете уличных фонарей отливала серебром. Внутренний огонь, бушевавший внутри нее, погас. Теперь она казалась ледяной статуей.
Плечи ее дрожали.
Эви поправила очки и тоже подошла к окну. Диана беззвучно плакала, прижавшись лбом к оконному стеклу. Эви положила руку ей на плечо, совершенно позабыв, что Диане известно, кто она такая.
– В чем дело?
– Не надо было мне этого делать?
– Чего делать?
Диана многозначительно посмотрела на Эви, как бы напоминая, что той и без того прекрасно известно. Эви мысленно согласилась с ней.
– Я, собственно говоря, не против.
Диана обернулась и села на пол, спиной к окну.
– А я – нет. Ты же сказала, что у тебя нет ни малейшего желания пересекать разделительную полосу.
Действительно, разве не так? И тем не менее Эви почувствовала, как у нее участился пульс. Это могло означать все что угодно – отчаяние, усталость или же то, что ей отчаянно не хватает кого-то…
Но к чему объяснения, разве это поможет? Эви пожала плечами, и вывих снова напомнил ей о себе.
– Мне кажется, не будет ничего дурного в том, если я пересмотрю свои взгляды.
– Ты понятия не имеешь…
Диана покачала головой. Капельки слез на ее щеках отражали холодные блики уличных фонарей.
– Я когда-то знала одного типа. Этот мерзавец гордился тем, что соблазнял и «приобщал» бедных наивных ребят из колледжа, а затем хвастал во всеуслышанье своими гнусностями.
– Но разве я похожа на бедную, наивную студенточку?
– Один из этих мальчишек не перенес позора. И застрелился, – Диана покачала головой. – Я ни за что не уподоблюсь тому мерзавцу. Тому гнусному типу.
– Но ты ведь не…
– Ты сама не сможешь. Если кто-то не готов, не уверен в себе…
Диана умолкла и только упрямо качала головой. Эви погладила здоровой рукой ее волосы. Они были мягкими, шелковистыми, примерно такими, какой должна быть на ощупь атласная пижама Дианы.
– Я знаю.
Возникла недолгая пауза. Затем Диана еле слышно произнесла:
– Я не хочу причинять тебе боль.
Эви доставляло удовольствие гладить ей волосы. Ей было ужасно приятно прикасаться к другому существу.
– Диана, а что ты сказала о моих глазах?
– Что?
Эви скользнула рукой по плечу Дианы и опустилась перед ней на колени.
– Скажи мне о моих глазах.
Диана шмыгнула носом.
– Я никогда не видела ничего подобного. Они… они светятся…
Эви наклонилась вперед и погладила Диану по щеке, словно успокаивая ее.
– Мне не будет больно.
И Эви прикоснулась губами к полуоткрытому рту Дианы.
Она тотчас ощутила, как к лицу подруги прилила кровь, впрочем, и к ее тоже. Метаболизм Эви, казалось, позабыл, что ему следует придерживаться низких температур. Диана от неожиданности резко втянула в себя воздух изо рта Эви, увлекая вместе с ним ее язык. Эви ощутила слабый запах зубной пасты и легкий привкус вишни от бальзама для губ.
А поверх всех этих запахов плыл теплый насыщенный аромат жасмина.
Ледяная статуя начала таять.
Это был теплый, влажный, жадный поцелуй, и Диана от неожиданности вся обмякла и прижалась спиной к окну.
Спустя полминуты Эви оторвалась от ее губ и улыбнулась так широко, что у нее заболели щеки. Диана смотрела на нее широко раскрытыми от удивления глазами.
– Вот уж не думала, что ты лесбиянка.
Часть сознания Эви пребывала в не меньшем недоумении.
– Никакая я не лесбиянка, – и, прежде чем Диана могла возразить, снова припала к ее губам. На этот раз она обняла ее здоровой рукой и потянула за собой на пол. Диана даже не сопротивлялась и в конце концов оказалась под Эви.
Боевая подготовка последней оказалась весьма кстати в делах совершенно далеких от боя.
Когда губы Дианы на мгновение вновь обрели свободу, та сумела лишь пролепетать:
– Но…
– Ты против? – Эви выпустила Диану из объятий и стала на колени, оседлав бедра подруги. Не то чтобы совершенно случайно, но кимоно на ней неожиданно распахнулось.
– Да нет, – и словно в подтверждение своих слов, Диана тоже присела, и, заключив Эви в объятия, нежно и трепетно поцеловала ее. Она действовала осторожно, словно нащупывая почву, как бы все еще сомневаясь, что на ее ласки ответят взаимностью.
Во время этих робких объятий кожа Эви нежно соприкасалась с атласной пижамой Дианы. От каждого такого прикосновения внутри нее вспыхивало теплое пламя. Эви уже не могла больше довольствоваться робкими прикосновениями. Обеими ногами и здоровой рукой она обхватила Диану и привлекла к себе.
Грудь Дианы плотно прижалась к ее собственной, и Эви почувствовала, как соски подруги затвердели, упираясь ей в кожу. Разделявший их атлас превратился в завесу шелковистого пламени.
Они оторвались друг от друга, чтобы сделать глоток воздуха. Эви ощутила, как руки Дианы скользнули ей за воротник кимоно. Диана легонько укусила мочку уха Эви и прошептала:
– Почему?
Пока Диана стаскивала с ее левого плеча кимоно, пытаясь при этом не причинить подруге боль, правая рука Эви скользнула ей под пижаму. Тот же самый вопрос она задавала и сама себе.
– Я представлю тебе целый список причин.
Диана помогла Эви стащить через голову пижаму. Бледная кожа женщины светилась отраженным блеском фонарей и каким-то внутренним сиянием. Эви поцеловала ее в щеку.
– Я так одинока. Ты мне нужна. Это выше моих сил.
Эви поцеловала ямочку на шее у Дианы и медленно потянула подругу вслед за собой на пол. Приподняв голову, она провела пальцами правой руки по ее подбородку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94