- сказал он. - Кто еще подыграет?
У одного из васпуракан нашлась флейта, другой принес из дома
маленький барабан, и они начали играть горскую песню. Слова и музыку знали
все васпуракане и дружно отбивали такт. Пальцы Сенпата уверенно бегали по
струнам, его сильный тенор вел мелодию. Гагик Багратони пел с энтузиазмом
и очень громко, но не совсем в тон, так что даже Марк мог понять, что
слуха у накхарара совершенно не было. Трибун чувствовал себя одиноким в
своем равнодушии к музыке. Он подумал о Хелвис - понравится ли ей такое
пение - и почувствовал угрызения совести. Его непривычному уху большинство
горских песен казались печальными и торжественными, они хорошо отвечали
духу тех, что их сложил.
Музыканты играли, а васпуракане один за другим вставали из-за стола и
пускались в пляс со своими дамами или со служанками Гагика Багратони.
Камни, которыми был вымощен двор, гулко отзывались на топот сапог. Танцоры
казались олицетворением физической силы и ловкости и двигались точно в
такт. Марк с удивлением заметил, что начинает понимать обаяние этой
сильной необычной мелодии. Виридовикс же был весь поглощен ею, он смотрел
и слушал, словно в трансе. Когда Сенпат и его оркестр дошли до
кульминационной точки, кельт не устоял (вернее, не усидел) и присоединился
к танцующим. Он не пытался повторить их сложный танец и отплясывал что-то
свое, с неподвижными плечами и опущенными руками, переставляя ступни в
замысловатых па. Он подпрыгнул, раскрутился и на мгновение как бы повис в
воздухе, затем прыгнул снова - уже в другом направлении. Его пируэты
совершенно не походили на движения других танцующих, но в то же время они
были удивительно грациозны. Один за другим васпуракане вставали вокруг
Виридовикса, хлопая ему в ладоши. Музыканты играли все быстрее и быстрее,
но галлу был нипочем бешеный ритм, и он прыгал, как одержимый. Когда
музыка снова достигла яростного накала, он подскочил чуть ли не на высоту
своего роста, издал громкий победный крик и приземлился с гулким стуком.
Ритмичные хлопки превратились в бурные аплодисменты, к которым
присоединились и те, кто все еще сидел за столом.
- Великолепно, великолепно! - воскликнул Гагик. - Я и сам хотел бы
этому научиться. Великолепно, - повторил он.
- Благодарю вас, господин мой, - пропыхтел Виридовикс. Танец порядком
разогрел его, и бледная кожа галла порозовела. Он смахнул пот со лба. - Я
порядком разгорячился и очень хочу пить. Ты не будешь так добра, милая,
чтобы передать мне бокал вина? - обратился он к одной из служанок,
стоявших вокруг него. Марк заметил, что он выбрал девушку, которая во
время танца не сводила с него глаз. Великан-кельт мог быть рассеянным, но
когда дело доходило до женщин, он замечал любую мелочь.
- Спасибо, девочка. - Галл замурлыкал, как сытый лев, осушил кружку и
сгреб девушку в объятия, что могло сойти за нечто большее, чем жест
благодарности. Но вместо того, чтобы вырваться, служанка придвинулась
ближе. Виридовикс опытной рукой обнял ее.
- У вашего друга слова не расходятся с делом, - сказал трибуну Сенпат
Свиодо.
- Я тоже об этом подумал, - засмеялся Марк.
Один из слуг Багратони подбежал к хозяину с какой-то новостью. Он
быстро говорил на васпураканском языке, но римлянин уловил имя Земаркоса,
которое повторилось несколько раз. Гагик Багратони гневно сдвинул свои
черные брови. Он вежливо задал какой-то вопрос охраннику, и тот кивнул.
Багратони еще больше потемнел лицом. Он посидел с минуту, размышляя и
теребя свою бороду, затем резким голосом отдал несколько приказаний. Воин,
видимо, ошеломленный, повторил одно из них вопросительным тоном, но,
получив разъяснение Гагика, ухмыльнулся сквозь зубы. После этого он
торопливо ушел.
- Простите мою невежливость, - сказал накхарар, снова повернувшись к
Скаурусу. - Когда меня охватывает злость, я забываю язык Императора.
- Я тоже, - признался трибун. - Вы выказали столько доброты ко мне
сегодня. Я слышал, что ваш солдат упомянул имя жреца, который вас
ненавидит. Не могу ли я помочь вам в этой беде? Я думаю, что Император
выслушает меня, если я попрошу его сделать так, чтобы жрец оставил вас в
покое. Маврикиос не тот человек, который пожертвует единством Империи ради
эмоций какого-то жреца.
- Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то дрался за меня, - надменно
ответил Гагик, и Скаурус испугался, что обидел своим предложением гордого
накхарара. Но Багратони заколебался, и замешательство отчетливо проступило
на его хищном лице - выражение, которое не очень подходило к нему.
- К сожалению, этот подлый жрец хочет говорить не со мной, а с вами.
- Со мной? Но почему?
Эта новость встревожила Марка. Он был сыт по горло видессианскими
фанатиками и надеялся, что в походе отдохнет от них.
- Чтобы прочесть мысли подлеца, ты должен сам быть подлецом. Лучше и
не пытаться делать это. Хочешь ли ты обменяться с ним двумя - тремя
словами?
Трибуну очень хотелось сказать "нет" и сразу покончить с этим. Но он
не мог поставить своего гостеприимного хозяина в неловкое положение.
- Я поступлю так, как вам будет удобно, - наконец выговорил он.
- Ты хороший человек, мой друг. Дай подумать... - Накхарар потер
ладонью лоб. - Было бы лучше, если бы ты встретился с ним, - сказал он. -
Иначе этот Земаркос станет кричать, что я не допустил вашего разговора.
Для меня это не имеет никакого значения, потому что я вместе с Императором
скоро уйду из Амориона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130