Посидим
за кувшином вина, потолкуем о доме. Я слышал, что твоя родина - странное
место, расположенное очень далеко отсюда.
- С удовольствием, - сказал Марк. Намдалени показался ему славным
парнем, а его любопытство - достаточно естественным и потому дружелюбным.
Этой зимой в Видессосе о римлянах ходили всякие слухи.
- Пошли, пошли, пора в путь, - сказал Комнос. - Хемонд, твои люди
будут в авангарде, каморы пусть займут арьергард, а мы поедем на флангах.
- Слушаюсь, - ответил Хемонд, лениво отсалютовав видессианину.
Неожиданная поспешность Комноса озадачила Марка: только минуту назад
он никуда не спешил. Может быть, он не хотел, чтобы римляне сближались с
намдалени? Опять политические тонкости, подумал трибун, решив быть
осторожным до тех пор, пока не уяснит все правила игры.
Видессианин, обладавший громовым голосом, повел процессию от стен
города к казарме. Каждую минуту он возглашал:
- Дорогу храбрым римлянам, героическим защитникам Империи!
Улица, по которой они шли, опустела в мгновение ока, но с той же
быстротой прохожие снова заполняли ее, с любопытством глазея на необычных
солдат. Толпы зевак пришли полюбоваться парадом, нарушившим монотонность
будничного дня. Широко раскрытые глаза, приветственные взмахи рук, - все
это было необычно для легионеров. Они прошли через две большие площади,
через рынок, где торговцы и покупатели почти не обратили на них внимания,
они шли мимо памятников, колонн и статуй, воздвигнутых в честь императоров
и давних побед Видессоса.
Единственная неприятность произошла в самом конце шествия.
Возбужденный монах в грязной засаленной рясе выскочил на дорогу перед
римлянами. Легион сразу остановился, и монах завизжал, сверкая безумными
глазами:
- Бойтесь гнева Фоса, чужеземные нечестивцы! Горе нам, дающим приют
еретикам в самом сердце Города Фоса!
В толпе прошел глухой ропот, сначала недоуменный, потом гневный.
Краем глаза Марк увидел человека, хватающегося за камень. Ропот стал
громче, теперь он был явно угрожающими Намереваясь остановить мятеж до
того, как он начался, трибун пробился локтями сквозь строй намдалени,
чтобы увидеть монаха. Словно узрев демона, щуплый человечек в ужасе
отшатнулся и начертил символ солнца на груди. Из толпы кто-то выкрикнул:
- Еретик!
Показав, что у него нет оружия, Скаурус низко поклонился монаху,
который тут же подозрительно уставился на него. Затем он начертил напротив
сердца знак Фоса и ответил:
- Да будет с тобой благословение Фоса!
Изумление, появившееся на лице монаха, было почти смешным. Он
бросился к римлянину и обнял его. Вот этого Марк с удовольствием бы
избежал. Тяжелый запах изо рта, ряса, провонявшая тухлой рыбой, - Марк
усилием воли заставил себя стерпеть, в тоске думая, что монах хочет его
поцеловать, но тот, пробормотав несколько молитв, исчез в толпе, которая
теперь горячо приветствовала римлян. Не сдержав облегченного вздоха, Марк
вернулся к солдатам.
- Быстрое решение, чужеземец, - сказал Хемонд, подъехав к нему. - Мы
могли попасть в большую заваруху.
- Это уж точно, - с чувством ответил трибун.
- Дорогу храбрым римлянам! - крикнул глашатай, и шествие двинулось
дальше.
- Я и не знал, что ты решил поклоняться Фосу, - сказал Зимискес.
- О _с_е_б_е_ я ничего не говорил, - возразил Марк.
Зимискес был неприятно удивлен.
Они прошли через последнюю площадь, большую, чем две предыдущие,
через громадный амфитеатр овальной формы и оказались в квартале,
застроенном красивыми зданиями, вокруг которых были разбиты аккуратные
зеленые газоны с подстриженной травой и ухоженными кустами.
- Еще несколько минут, и я покажу тебе казарму, - сказал Комнос.
- Здесь? - переспросил пораженный Марк. - Но это слишком роскошно для
нас.
Теперь была очередь видессианина удивляться.
- А где же должен жить отряд императорской гвардии, как не во дворце
Императора?

На самом деле дворец Императора Видессоса был большим, широко
разбросанным комплексом строений. Римляне поселились недалеко от
императорской резиденции в четырех кирпичных бараках, построенных возле
аллеи цитрусовых деревьев и кустов, покрытых пахучими цветами.
- Я видел и похуже, - усмехнувшись, сказал Гай Филипп, снимая
перевязь с мечом и укладывая ее на свой чистый, набитый свежей соломой
тюфяк.
Трибуну тоже было в новинку такое великолепие. Казарма была высокой,
просторной, с хорошей циркуляцией воздуха. Рядом находились бани, а кухни
здесь были лучше, чем многие харчевни. Правда, тут негде было уединиться,
и это делало казарму менее уютной, чем, например, гостиница. Но если не
считать этого, она была более чем роскошной.
- Здесь солдатам легко будет сорваться с привязи, - заметил Марк.
- За этим я послежу, - сурово заявил Гай Филипп.
Скаурус покачал головой и с любопытством подумал о том, хороша ли
дисциплина у других императорских гвардейцев. Ответ на этот вопрос он
частично получил через несколько минут, услышав торжественный рев трубы.
Римляне все еще раскладывали свои пожитки. В дверях появился толстый
церемониймейстер и громко произнес:
- Его Светлость Севастос Варданес Сфранцез! Его Высочество
Севастократор Туризин Гаврас! Ниц пред Его Императорским Величеством,
повелителем видессиан Мавкрикиосом Гаврасом!
Снова затрубили трубы. Перекрывая их, Гай Филипп рявкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130