Но наконец она сказала:
- Господа, вы устали и должны идти в свои помещения, которые спешно
для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас лучше.
Арагорн ответил:
- Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 если мы сможем переночевать и
позавтракать утром, этого вполне достаточно. Потому что у меня срочное
дело, и в первом свете утра мы выедем.
Она улыбнулась ему и сказала:
- Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со своего пути,
чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею в ее изгнании.
- Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной, - сказал
Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда, если бы моя дорога не
вела через Дунхарроу.
Она ответила с видом человека, которому не нравятся его слова:
- Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не ведет на восток
или юг; вам придется повернуть назад.
- Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в этих землях до
того, как родились вы, чтобы украсить их. Из этой долины ведет одна
дорога, и по ней я и пойду. Завтра я двинусь по тропам смерти.
Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и она долго
сидела молча.
- Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша задача - искать
смерть? Больше ничего не найдете вы на этой дороге. По ней не позволено
идти живым.
- На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил Арагорн, - по
крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая дорога мне не подходит.
- Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и доблестные люди,
они нужны на войне, а вы уведете их в тень. Прошу вас остаться и ехать с
моим братом; тогда наши сердца возрадуются, а надежда будет сильней.
- Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназначенной мне
дорогой. А те, кто идут со мной, делают это добровольно: если они хотят
остаться и ехать с рохиррим, они могут это сделать. Но я пойду тропами
смерти, и даже один, если понадобится.
Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но глаза Эовин не
отрывались от Арагорна, и все видели, как она мучается. Наконец они
встали, поблагодарили леди за заботу и отправились отдыхать.
Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него с Леголасом и
Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его окликнула леди Эовин. Он
обернулся и увидел ее в мерцании ночи, потому что она одета была в белое;
глаза ее горели огнем.
- Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смертоносной дорогой?
- Потому что я должен, - ответил он. - Только так надеюсь я сыграть
свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал, если бы я шел, куда хочу я бы
сейчас бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его слова. Потом взяла
его за руку.
- Вы мужественный и решительный человек, - сказала она, - такие люди
заслуживают славы. - Она помолчала. - Если вы должны идти, позвольте мне
следовать за вами. Я устала скрываться в горах и хочу смотреть в лицо
опасности и битве.
- Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.
- Слишком часто слышала я о долге! - воскликнула она. - Но разве я не
из дома Эорла, разве я не умею носить меч? Я долго ждала. Разве я не могу
теперь вести такую жизнь, какую хочу?
- Мало кто делает это с честью, - ответил он. - Что касается вас,
леди, разве вы не приняли на себя управление людьми до возвращения
повелителя? Если бы не вы были избраны, на это место был бы назначен
какой-нибудь маршал или капитан, и он не мог бы отказаться и уехать, устал
он или нет.
- Я всегда должна быть выбрана? - с горечью спросила она. - Должна я
всегда и оставаться, когда всадники уезжают, чтобы беречь их дома, пока
они завоевывают славу, и чтобы, вернувшись, они нашли еду и постель?
- Может наступить такое время, - сказал он, - когда никто не
вернется. Тогда не нужна будет слава, потому что некому будет помнить о
делах, которые были совершены при последней защите наших домов. Но деяния
не станут менее славными от того, что они не прославлены.
И она ответила:
- Все, что вы говорите, звучит так: ты женщина, и твоя участь -
оставаться дома. Когда мужчины умирают в битве с честью, ты можешь сгореть
в доме, потому что мужчины не нуждаются в тебе больше. Но я из дома Эорла,
я не служанка. Я умею ездить верхом, я владею мечом, я не боюсь ни боли,
ни смерти.
- Чего же вы боитесь, леди? - спросил он.
- Клетки, - ответила она. - Сидеть за ее прутьями, пока не привыкнешь
и не состаришься, когда великие деяния уже не смогут быть сделаны.
- И вы советуете мне отказаться от дороги, потому что она опасна.
- Так может один воин советовать другому, - сказала она. - Но я не
прошу вас бежать от опасностей, а ехать на битву, где ваш меч заслужит и
славу и победу. Я не хочу видеть, как бесполезно пропадает высокая
доблесть.
- Я тоже, - согласился он. - Поэтому я и не говорю вам: леди,
оставайтесь! У вас нет дела на юге.
- Нет его и у тех, кто войдет с тобой... Они идут потому что не хотят
расставаться с тобой - потому что они любят тебя.
Она повернулась и исчезла в ночи.
Когда стало светать, но солнце еще поднялось из-за хребтов на
востоке, Арагорн был готов к отъезду. Все его товарищи уже сидели в
седлах, и Арагорн хотел подняться в седло, когда леди Эовин пришла
прощаться с ними. Она была одета, как всадник и вооружена мечом. В руке у
нее была чаша; поднеся ее к губам, она отпила от нее немного и пожелала им
хорошей скорости; затем она передала чашу Арагорну, он отпил из нее и
сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118