Мне было очень приятно захватить Камиллу Хунт врасплох, увидеть, как она резко подняла голову под светом лампы и невольно закусила нижнюю губу. Ее волосы находились в тени, но лицо было ярко освещено, а тело на этот раз не затянуто трауром. Желтое с зеленым платье ей очень шло.— Салют, Паук!Она поднесла руку к глазам, чтобы защитить их от света. За это время я пересек комнату.Камилла улыбнулась:— Салют, Мушка! Долго же вы собирались.— Прошел всего лишь один день.— Это много. Обычно они дают себя сразу раздавить.— Вы говорите о двукрылых, не так ли?— А вы?— Я скорее из осиной породы. Знаете... таких, которые прокалывают броню, вонзают в пауков жало и парализуют их, прежде чем съесть.Камилла откинулась назад и слегка улыбнулась:— В самом деле?— Прошу вас... не надо непристойностей, дорогая Камилла.— Но ведь это вы так говорите!— Я говорю несерьезно, девочка.— Хорошо, тогда начнем с нуля. Ничего не обещая.— Это уже лучше.Она продолжала улыбаться.— Итак... что касается этого назначения...— Я не свободен, мой ангел.— Тогда...— Я нахожусь здесь, чтобы повидать вас, понятно?— Понимаю. — Она указала рукой на стул. — Но никак не могу ответить.Я бросил конверт на письменный стол:— Вот причина моего визита. Можете положить это досье на место, в несгораемый шкаф. Когда покончу с фотокопиями, которые мне сделали, я их уничтожу.— Они вам пригодились?— Не особенно. Послушайте, вы хорошо знаете работающих здесь людей?— Всех. По крайней мере, в лицо, Мэнн.— Тайгер, малышка... Не запомнили?— Я больше не буду и не забуду.— Хорошо. А вот этого человека вы тут не видели? — Я положил перед ней фотографию Агрунски.Внимательно посмотрев на нее, она покачала головой:— Он здесь не работал. Такого человека я не знаю.— А если представить, что его лицо как-то изменилось?— Нет, я бы это заметила. Уверена. Кроме того, мы снимаем у всех служащих отпечатки пальцев, а в Вашингтоне их контролируют. Там мгновенно идентифицировали бы. — Она положила фотографию на стол и, подняв глаза, заметила: — В этом лице нет ничего примечательного.— Действительно. Тип парня, который может легко затеряться в толпе из двух человек.— Тем не менее, в нем есть что-то... да... мне кажется... похожим... О, очень, очень отдаленное сходство!И опять этот комок в моем желудке дал о себе знать. Я скрестил пальцы и сжал их до боли.— С кем же?— Когда фабрика расширялась в последний раз, передо мной прошло много кандидатов. Тех, кого я отбирала, направляли к мистеру Гамильтону для его традиционных расследований. Решения принимались после его рапорта и моих личных высказываний. Так вот, у меня такое ощущение, что я видела этого человека во время первого разговора с поступающими.Я развалился в кресле, провел рукой по лицу и безразличным голосом спросил:— Вы храните заявления о приеме на работу?— Нет, но я часто даю характеристики людям, с которыми беседую. Просто записываю мои личные впечатления о них. Это ничего общего с работой не имеет, тем более что нередко я заменяю настоящее имя человека прозвищем или даже номером. Эти записи я храню дома.— Любопытно...— А кто это, Тайгер?— Луи Агрунски!— Имя мне ни о чем не говорит. Хотя у меня хорошая память на имена. Это так важно?— Малышка, этот человек держит в своих руках страшную угрозу смерти для всех нас. Для всех, живущих в этой стране. Поедем, дорогая, к вам, на счету каждая минута.Камилла Хунт внимательно посмотрела на меня, потом, не говоря ни слова, надела пальто, взяла сумочку и последовала за мной.Она жила около Центрального парка, в районе шикарных домов.Квартира находилась на шестом этаже. Стена, выходящая на улицу, была сплошь из стекла.Камилла небрежным жестом бросила пальто на кресло и отодвинула панно, за которым скрывался бар.— В ожидании налейте себе чего-нибудь выпить.Я приготовил два бокала.Она вернулась очень быстро, буквально через несколько минут, успев переодеться в юбку и черный пуловер, и положила передо мной на стол пачку листов.— Вот мои записи. В основном это мои личные впечатления и кое-какие реакции людей, показавшиеся мне интересными. Если вам что-то пригодится, буду рада.Она взяла свой бокал и села напротив меня.Записи показались мне объективными, решения — быстрыми.Мои поиски продолжались час. Камилла все это время ничего не говорила. Когда мой бокал опустел, она молча его наполняла и продолжала так же тихо наблюдать за моей работой. Наконец я отложил в сторону последний листок.Сколько я ни старался применить ее описания к Луи Агрунски, у меня ничего не получилось. Полузакрыв глаза, я откинулся назад и проворчал:— Проклятье! Еще один удар вхолостую.— Огорчена.— Это не ваша ошибка, девочка.— Вы можете мне что-нибудь рассказать?— Нет.— Это касается «Белт эл»?— Не знаю. Но точно связано со смертью Гамильтона. Только как? Этого я тоже не знаю. — Я скосил на нее глаза: — Вы хорошо знали Гамильтона?— Деловые рапорты... работали вместе, но ничего особенного о нем не знала. Когда он только начал заниматься следствием в отношении персонала, я два раза с ним обедала. Мы вместе оформляли досье. Я прислушивалась к его заключениям, он работал хорошо...— Да-а-а... до того дня, пока не допустил грубую ошибку...Камилла встала, вновь наполнила наши бокалы, вернула мне мой и, усевшись на подлокотник кушетки, сказала:— В газетах писали об этом случае. Ко мне приходили с вопросами из полиции и потом два симпатичных, очень вежливых молодых человека, которые твердо решили заставить меня сказать все, что я знаю.— И?..— Я ответила им так же откровенно, как они спрашивали. Тем не менее у них не было такого... воинственного вида, как у вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57