Рискуя потерять Гира, он бросился к окошку, как только тот отошел, и показал свое удостоверение:— Дайте мне его объявление.Служащая, разумеется, передала ему листок. Красивым почерком на нем было написано: “Предлагается легкая работа, плата от восьмидесяти до ста франков в день, возможно совмещать с основной. Обращаться к мсье Гиру, Париж, улица Сен-Мор, 67”.Они снова оказались вместе у входа в метро “Бурс”, куда и вошли, один следом за другим. И вышли на поверхность у Порт д'Итали, все так же, один позади другого. Мсье Гир читал вечернюю газету. Инспектор со злостью смотрел на него. В трамвае они сидели рядом. Было семь часов пять минут, когда мсье Гир вышел из трамвая на конечной остановке в Вильжюифе и направился к своему дому, куда вошел с невиннейшим видом. Инспектор вошел вслед за ним, толкнул застекленную дверь привратницкой и проворчал, обращаясь к своему коллеге, который пил горячий кофе из кружки:— Ты что здесь делаешь?— А ты?Мальчишка готовил уроки на углу стола. Лампа горела тускло. Почтальон только что выложил на клеенку груду печатных изданий рядом с синим эмалированным кофейником.— Мсье Гир?— Как, ты тоже?Консьержка переводила взгляд с одного на другого, лицо у нее было измученное.— Вы думаете, это он, правда? Боже ты мой! Она заплакала. Послышалось нервное всхлипывание, исхудавшие руки уже задрожали.— Я боюсь!.. Не уходите… Я вот уже две недели умираю со страху…Сын поглядывал на нее из-за тетрадей. Девчушка сидела на полу.— Чашечку кофе? — спросил инспектор, явившийся первым. И налил своему сотруднику кофе.— Что тебя навело на его след?— Пластырь на лице… Потом его работа… Такие вот субъекты сулят уж не знаю сколько там в день за легкую работу и рассылают людям за пятьдесят — шестьдесят франков коробочку красок, которая двадцати не стоит, и шесть открыток для раскрашивания…Консьержка не скрывала разочарования. Первый инспектор встал и, казалось, заполнил собой всю привратницкую.Говорят, у него там окровавленное полотенце. Хотел бы я знать, что у него с лицом…Они не знали чем заняться. Один из них налил себе еще кофе.— Я боюсь на лестнице с ним встретиться, — задыхаясь, сказала консьержка. — Да он всегда на меня страх наводил. И на всех!— Он что, развлекаться никуда не ходит?— Разве только по воскресеньям. По-моему, в кино.— И к нему никто не приходит?— Никто.— А кто у него хозяйничает?— Он сам. Он меня никогда к себе не пускал. Только вот сегодня утром ему, наверно по ошибке, прислали каталог, это в первый раз случилось, вот я и решила воспользоваться, чтобы посмотреть. Я из-за двери крикнула ему, что письмо…Инспекторы переглядывались, не зная что предпринять.— Вы уж сделайте что-нибудь, арестуйте его или не знаю что. Не могу я больше так жить и думать про это… Понимаете, он идет мимо и девчонку мою гладит по головке. А мне так страшно, как будто…Теперь она уже плакала всерьез и не вытирала слез, подбрасывая дрова в печь. С улицы слышался шум проезжавших мимо машин, а издалека — трамвайные звонки. Было жарко, но ноги замерзли.— Может, подняться под каким-то предлогом? Им обоим было не по себе.— Нет, пусть он сюда спустится. Пойдите скажите, что тут его спрашивают.— Я? Ни за что! Нет, ни за что на свете! Она дрожала, плакала как-то нехотя, изредка всхлипывая.— У меня и мужа-то нет, чтобы защитил. А по ночам здесь все вымирает, разве только на полной скорости машина пронесется.Она рывком подняла дочку.— Сядь на стул.— Вы уверены, что у него утром никакой раны не было?— Не знаю. Как будто… Да, поклясться готова… Весь день думала об этом, даже голова разболелась.— Ну что, старик, пошли наверх?Этого не понадобилось. Кто-то спускался по лестнице. Консьержка прислушалась, бросилась к двери и открыла ее.— Мсье Гир!Она дрожала, стоя в открытых дверях, глядя на обоих мужчин, как бы говоря: “Теперь дело за вами”.— Извините…Мсье Гир просил извинения, топтался у порога, потом сделал два шага вперед, удивленный, смущенный…— Что такое?..Он не видел консьержку, ее закрывали распахнутые створки двери. Инспекторы подтолкнули друг друга локтем. Девочка взглянула на мсье Гира и вдруг громко расплакалась.— Меня кто-то позвал?— Такое совпадение. Мне кузина сказала, что вы поранились…Это первый инспектор выступил наудачу, очертя голову. Он был бледен, говорил отрывисто, глотая слюну между словами.— Я, знаете, фельдшер, и потому…И чтобы разом покончить с этим делом, он грубой, неуклюжей рукой дернул пластырь за уголок и сорвал его. Все стояли вплотную друг к другу в тесной привратницкой. Девочка заплакала громче.А мсье Гир поднес руку к щеке и посмотрел на ладонь — она была в крови. Кровь уже натекла на воротник, на плечо. Она так и хлестала, красная, жидкая, а края ранки расходились под ее напором.— Что же это?Консьержка стиснула руки, ломая пальцы. Инспектор совсем растерялся, глядя на свежий, четкий бритвенный порез.— Извините.., и…Он искал глазами кран, тряпку, все равно что, чтобы унять кровь. Карие глаза мсье Гира стали совсем круглыми. Он переводил их с одного на другого и тоже не знал, что надо сделать, чтобы остановить кровь, перепачкавшую цементный пол.Мальчик по-прежнему сидел за столом перед тетрадью, с пером в руке. Его сестра каталась по полу.— Это.., это по неловкости.., разрешите я поухаживаю за вами…Мсье Гир был испуган. Кровь заливала щеку и текла на подбородок. Розовые скулы его побелели.— Спасибо…Казалось, он готов извиняться, как человек, который нечаянно напачкал в комнате, куда пришел в гости. Потом повернулся и направился к двери, но наткнулся на дверной косяк.— Не уходите… Я сейчас…Инспектор нашел кухонное полотенце и протянул ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35