— В котором часу он вернется?— В семь часов десять минут.Справа от перекрестка, возле трамвайного кольца, стояли тележки продавцов. Мсье Гир, с портфелем под мышкой, пробирался враскачку между хозяйками, мимо выставленных на продажу товаров мясника, мимо тележки, нагруженной одной только цветной капустой. Раздался свисток кондуктора трамвая, и мсье Гир побежал, как человек непривычный к бегу, отбрасывая ноги в стороны. На бегу он покрикивал: “Эй! Эй!”Кондуктор подхватил его как раз вовремя.Еще один инспектор стоял возле первого вагона, рассматривая прохожих и в то же время похлопывая себя по бокам, чтобы согреться. Увидев пластырь на щеке мсье Гира, он прищурился, потом широко раскрыл глаза, охватил взглядом улицу и наконец вскочил на подножку, уже на ходу.Под ногтями убитой женщины была обнаружена кровь и даже частицы кожи, а поэтому, за неимением других следов, записали в полицейском протоколе: “Особо следить за мужчинами с царапинами на лице”.
Мсье Гир сидел на том же месте, которое он занимал каждый день, в самом дальнем конце вагона, и читал газету, положив портфель на колени. Точно так же по ежедневной привычке он держал в руке билет и предъявил его кондуктору, не отрывая глаз от газеты.Он был не толстым, а скорее ожиревшим.На круглом лице резко выделялись ярко-красные губы, усики, завитые щипцами, словно подрисованные тушью, и розовый, кукольный румянец на скулах.Он не смотрел по сторонам. Не замечал, что за ним следит инспектор полиции. У Порт д'Итали вышел из вагона, словно инстинкт подсказал ему, что он прибыл куда надо, и снова стал пробираться сквозь толчею припрыгивающей походкой, покачивая плечами; так он спустился в метро и опять погрузился в чтение, стоя на краю платформы.Читая, он вошел в вагон, как только поезд остановился, читая, проехал всю дорогу, стоя в углу, затем пересел на другую линию на “Площади Республики” и наконец вышел на станции “Вольтер”.Инспектор все следил за ним без особой уверенности, но это было не труднее, чем стоять на перекрестке в Вильжюифе.Мсье Гир двинулся по улице Сен-Мор, повернул налево, вошел во двор, заставленный бочками, и исчез в его глубине.Это был старый двор старого дома. На эмалированных дощечках сообщалось, что тут торгуют бочками, а также работают столяр и типограф. Со двора доносились звуки пилы и печатного станка. Консьержа нигде не было видно, инспектор на мгновение остановился в нерешительности и вдруг с удивлением заметил какой-то красноватый отблеск на панели. Обернувшись, он увидел освещенные зарешеченные окна на уровне тротуара, а за окнами — мсье Гира, который снял пальто и кашне, убрал их в шкаф и подошел к деревянному некрашеному столу.Это был не то подвал, не то низкий первый этаж; так или иначе, помещение, по которому расхаживал теперь мсье Гир, находилось примерно на метр ниже уровня двора, и смешно было смотреть, как тротуар перерезает пополам живот мсье Гира. С потолка свисала тусклая лампочка без абажура, и от этого света все отливало желтизной; на улицу не доносилось оттуда ни единого звука. Мсье Гир сидел за столом тихо и спокойно. Перед ним лежала кипа писем, и он аккуратно вскрывал одно за другим с помощью разрезного ножа. Он их не читал, а только откладывал вправо сами письма, а влево денежные переводы, находившиеся в каждом конверте. Он не курил. Два раза вставал, чтобы подбросить дров в печурку.Инспектор обошел двор в поисках консьержа, но типограф, к которому он обратился с вопросом, сказал, что такого тут не имеется. Когда он вернулся на прежнее место, мсье Гир за своим зарешеченным окном укладывал что-то в пакетики точными, размеренными движениями. Пакетики все были одинаковыми.Мсье Гир брал одной рукой белую картонную коробочку, другой — листок бумаги, на котором было что-то напечатано, затем шесть открыток, по одной из шести различных кучек, вмиг заворачивал все это в бумагу и перевязывал красной тесемкой из клубка, висевшего у него как раз над головой.Полицейский отправился в бистро и выпил пару стаканчиков рома. Когда он вернулся, на столе уже лежало примерно двадцать готовых пакетов. К полудню их стало шестьдесят.Мсье Гир неторопливо оделся, вышел на улицу и направился к ресторанчику на бульваре Вольтер, где уселся как завсегдатай и начал есть, читая газету.В два часа он снова занялся пакетами. В половине четвертого он принялся писать адреса на ярлычках, а в четыре — наклеивать эти ярлычки на пакеты. Затем сложил все эти пакетики в один большой пакет и ровно в пять часов вошел в почтовое отделение, где встал в очередь к окошечку с надписью: “Печатная заказная корреспонденция”.Почтовый чиновник даже не стал взвешивать пакет. Это было привычным делом. Мсье Гир заплатил и вышел, теперь при нем был только портфель. Инспектор совсем заскучал. По случаю холода он за этот день выпил девять или десять стаканчиков рома.Однако деловой день мсье Гира на этом не кончился. Все с той же автоматической точностью он сел в автобус, вышел напротив редакции газеты “Матэн” и, зайдя туда, протянул листок бумаги и тридцать франков приемщице мелких объявлений, которая даже не взглянула на него, так как, очевидно, видела его тут уже много раз.На бульварах, против обычного, было пусто. Кое-где люди теснились вокруг жаровен. Асфальт побелел от инея.Мсье Гир шел враскачку, не замечая женщин, случайно касавшихся его на ходу. Он добрался до улицы Ришелье, вошел в редакцию “Ле журналь” и сунул в окошко для мелких объявлений приготовленный заранее листок бумаги и тридцать франков. Инспектору это надоело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35