Прощай.
Пришпорив коня, чародей направился к голове колонны.
Геральт, кинув взгляд на бледное и искаженное яростью лицо
Йеннифэр, заранее посочувствовал колдуну. Он знал, в чем дело.
Йеннифэр, как и большинство чародеек, была стерильна. Но, как
многие чародейки, страдала от этого факта и на упоминание о нем
реагировала совершенно дико. Доррегарай, вероятно, знал об
этом. Однако, скорее всего, не предполагал, насколько она
мстительна.
- Накличет он себе хлопот на голову, - прошипела Йеннифэр.
- Ох, накличет. Будь осторожнее, Геральт. Не думай, что, ежели
в случае чего ты не проявишь рассудительности, я стану тебя
защищать.
- Не волнуйся, - усмехнулся он. - Мы, то есть ведьмаки и
безвольные игрушки, всегда действуем рассудительно. Поскольку
однозначно и четко помечены границы возможного, в пределах
которых мы можем действовать.
- Ну, ну, смотри. - Йеннифэр, все еще бледная, взглянула на
него. - Ты обиделся, как девочка, которую обвинили в утрате
невинности. Ты - ведьмак, и этого ничем не изменить. Твое
призвание...
- Прекрати, Йен, меня начинает мутить.
- Не говори со мной так, ведьмак. А твои тошноты меня мало
интересуют. Как и прочие реакции из ограниченного ведьмачьего
ассортимента.
- Тем не менее некоторые из них тебе придется увидеть, если
ты не перестанешь потчевать меня байками о возвышенных
предназначениях и борьбе во благо людей. И о драконах, ужасных
врагах племени человеческого, я знаю больше.
- Да? - прищурилась чародейка. - И что же ты такое знаешь,
ведьмак?
- А хотя бы то, - Геральт не обратил внимания на резкое,
предостерегающее дрожание медальона на шее, - что если б у
драконов не было сокровищ, то никакая собака, не говоря уж о
чародеях, не заинтересовалась бы ими. Даже странно, что при
каждой охоте на дракона неподалеку обязательно крутится
какой-нибудь чародей, крепко связанный с гильдией ювелиров.
Например, ты. И позже, хотя на рынок должны, казалось бы,
посыпаться камни и камушки, они почему-то туда не попадают и их
цена не падает. Не рассказывай мне сказочки о призвании и
борьбе за выживание расы. Я слишком хорошо и слишком долго тебя
знаю.
- Слишком долго, - повторила она, зловеще скривив губы, -
это уж точно. Но не думай, что слишком хорошо. Ты, сукин сын.
Черт, до чего ж я была глупа. А, иди к дьяволу! Видеть тебя не
могу!
Она хлестнула вороного, помчалась вдоль колонны. Ведьмак
сдержал коня, пропустил телегу краснолюдов, рычащих,
ругающихся, высвистывающих что-то на костяных свирелях. Между
ними, развалившись на мешках с овсом и побрякивая на лютне,
возлежал Лютик.
- Эгей! - орал Ярпен Зигрин, сидевший на козлах, указывая
на Йеннифэр. - Чтой-то там чернеет на дороге? Интересно, что?
Похоже на кобылу.
- Несомненно! - ответствовал Лютик, сдвигая на затылок
сливового цвета шапочку. - Кобыла! Верхом на мерине!
Невероятно!
Ярпеновы парни затрясли бородами в хохоте. Йеннифэр сделала
вид, будто не слышит.
Геральт остановил коня, пропустил лучников Недамира. За
ними, на некотором удалении, ехал Борх, а следом - зерриканки,
образуя арьергард колонны. Геральт дождался, пока они подъедут,
повел свою кобылу бок о бок с лошадью Борха. Ехали молча.
- Ведьмак, - вдруг проговорил Три Галки. - Хочу тебя
спросить.
- Спрашивай.
- Почему ты не завернешь?
Ведьмак какое-то время глядел на него.
- Ты действительно хочешь знать?
- Хочу, - сказал Три Галки, поворачиваясь к нему лицом.
- Я еду с ними, потому что я безвольная игрушка. Потому что
я - пучок пакли, гонимый ветром вдоль дорог. Куда, скажи мне, я
должен ехать? И зачем? Здесь, по крайней мере, собрались те, с
кем есть о чем поговорить. Те, кто не замолкают, когда я
подхожу. Те, кто, даже не любя меня, говорят мне это прямо в
глаза, не кидают камни из-за заборов. Я еду с ними по той же
причине, по какой поехал с тобой в трактир плотогонов. Потому
что мне все равно. У меня нет места, куда я мог бы стремиться.
У меня нет цели, которая должна быть в конце пути.
Три Галки откашлялся.
- Цель есть в конце любого пути. Она есть у каждого. Даже у
тебя, хоть тебе и кажется, будто ты не такой, как все.
- Теперь я тебя спрошу.
- Спрашивай.
- А в конце твоего пути есть цель?
- Есть.
- Счастливец.
- Дело не в счастье, Геральт. Дело в том, во что ты веришь
и чему отдаешь себя. В чем твое призвание. Никто не может знать
об этом лучше, чем... Чем ведьмак.
- Я сегодня то и дело слышу о призвании, - вздохнул
Геральт. - Призвание Недамира - захватить Маллеору. Призвание
Эйка из Денесле - защищать людей от драконов. Доррегарай
чувствует призвание к совершенно обратному, Йеннифэр, учитывая
определенные изменения в организме, не может исполнить своего
призвания и мечется из стороны в сторону. Черт побери, только
рубайлы да краснолюды не чувствуют никакого призвания, а просто
хотят нахапать как можно больше. Может, поэтому меня к ним так
тянет?
- Не к ним тебя тянет, Геральт из Ривии. Я не слеп и не
глух. Не при звуке их имен ты схватился тогда за мешочек. Но
кажется мне...
- Напрасно кажется, - беззлобно сказал ведьмак.
- Прости.
- Напрасно извиняешься.
Они сдержали лошадей в самое время, чтобы не налететь на
резко остановившуюся колонну лучников из Каингорна.
- Что случилось? - поднялся на стременах Геральт. - Почему
остановились?
- Не знаю, - повернул голову Борх. Вэя с удивительно
сосредоточенным лицом быстро произнесла несколько слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18