О вещах, о
ставленных другими пассажирами…

«Другими» в исполнении диктора прозвучало как «дикими».
Приятно все-таки пишет Валерьев! Грузит по полной программе. Это я вам не
как программист говорю, а как большой поклонник его творчества. Так груз
ит, что крыша едет у обоих. То есть сначала тебе кажется, что это у писателя
крыша поехала, причем быстро. Но потом момент наступает, когда и ты сам вро
де как от него заражаешься… или заряжаешься, если хотите… и крыша уже у те
бя начинает съезжать, разве что не с такой скоростью. И только в конце пони
маешь, что все это Ц просто ловкий обман: и не ехала у него крыша вовсе, при
творялся он. А когда по второму разу читаешь, вообще понять не можешь, как
у тебя от первого-то крыша могла поехать? Но все равно приятно. Это как раз
тот случай, о котором классик сказал, мол, обмануть меня не трудно, я сам об
манываться рад. Не знаю, понятно ли я объяснил, но вот именно так я к Валерь
еву и отношусь.
И вообще, что я тут распинаюсь непонятно перед кем? Читайте сами!


(Ритуал второй)

Когда сознание вновь посетило ее, вместе с ним пришло чувство полной душ
евной опустошенности и… какой-то физической незаполненности, если можн
о так сказать.
Кроме того, она с удивлением поняла, что смотрит на окружающий мир своим е
динственным глазом.
Мир оказался намного меньше и… хуже, чем она успела себе представить, пок
а была слепой. По крайней мере та часть мира, которую она видела перед собо
й. А поскольку тело по-прежнему не подчинялось ей, изменить точку зрения о
на не могла. Над ней был серый потолок с опасно нависающими ошметками шту
катурки и коричневыми потеками в том месте, где потолок становился стено
й. Стена, тоже серая, была оклеена старыми газетами, среди которых преобла
дали страницы еженедельника с подозрительным названием «Семь соток». В
ыцветшие листы стыковались друг с другом плохо, словно российские и амер
иканские космические станции. Еще на стене поверх газет висела бумага оф
ициального вида: то ли грамота, то ли диплом. Со своего места она смогла ра
ссмотреть только заглавные буквы «ИТД». Буквы как будто подводили итог в
сей равномерно размазанной по стене информации и одновременно гаранти
ровали ее продолжение. И т. д. , и т. п. , и проч.
Единственным элементом мебели, который она могла видеть из своего полож
ения, была деревянная полка, на которой с некоторым изяществом были разб
росаны несколько причудливо изогнутых гвоздей, пачка папирос «Три бога
тыря» и смятый кусок наждачной бумаги.
Унылость окружающей обстановки усугублялась тусклой лампочкой, свисаю
щей с потолка на длинном, в двух местах залепленном изолентой, проводе. Ла
мпочка раскачивалась на сквозняке, заставляя шевелиться тени по углам к
омнаты и символизируя собой ответ на известную детскую загадку про груш
у, которую никто не хотел есть.
Ц Ну что, оправилась слегка?
По голосу она сразу узнала в странно ковыляющей незнакомке ту женщину, к
оторая находилась рядом с ней во время экзекуции и старалась по возможно
сти смягчить последствия перенесенного шока. И она, разумеется, очень бл
агодарна ей за это, но… Боже мой, как же она уродлива! Низкого роста, доволь
но плотная, в общем Ц фигура еще куда ни шло, но лицо!.. И волосы!.. Лысеющая же
нщина! Не бритая, а именно лысеющая. Странная тень, отбрасываемая непонят
но чем на слишком высокий лоб, похожая на нечаянный мазок кисти, и очки в ш
ирокой прямоугольной оправе, надежно закрепленные на слегка оттопырен
ных ушах, внешнего вида тоже не улучшали.
Ц Ну как ты, сестренка? Ц спросила незнакомка. В ее голосе было столько з
аботы и душевного тепла, что физическое уродство уже не так бросалось в г
лаза. Ц Будем знакомы? Ц она приветливо улыбнулась. Ц Я Ц Маша.
Ц А… я… Ц медленно произнесла она, так и не сумев придать фразе вопросит
ельного оттенка. Ц Как… меня зовут.
Собственный голос чрезвычайно поразил ее. Он был хриплым, неожиданно гру
бым, а главное, совершенно незнакомым.
Ц А ты теперь Ц Ио! Ц раздался за ее спиной другой голос, тот, который он
а услышала последним, прежде чем потеряла сознание. Ц Ио, понимаешь?
Еще одна сестра появилась в области видимости. Тоже далеко не красавица:
грубые черты лица, седые волосы. Зато держалась так уверенно и бодро, что с
едина ее казалась сильно преждевременной.
Ц Меня Барбарой все зовут, Ц представилась вновь подошедшая. Ц Не Сан
та Барбарой, так что не надо острить. Просто Барбарой. Вот она Ц просто Ма
рия, а я Ц просто Барбара! Ц и громко засмеялась своей непонятной шутке.

Ц Ио? Ц повторила Ио. Ц Странное имя. Что оно означает?
Ц Тихо! Ц внезапно насторожилась Маша. Ц Возвращается! Ц и быстро заш
ептала на ухо Ио: Ц Не волнуйся, теперь уже недолго осталось Ц только рук
и и ноги. Ну и второй глаз. Больно больше не будет. Ты, главное, не дергайся, и
все пройдет нормально.
Ц Да, не пытайся двигаться, Ц посоветовала Барбара, тоже перейдя на шеп
от. Ц А то…
Вместо продолжения фразы седая сестра с видимым усилием вытянула впере
д правую руку и медленно поводила ею перед лицом Ио. Короткие сглаженные
обрубки, оставшиеся на месте среднего и безымянного пальцев, медленно ше
велились. Их движение было красноречивее любых слов.
Ио отчетливо поняла, что резец Создателя действительно существует. И исп
ользуется иногда для целей, отличных от созидания.
Может быть, именно вид изуродованной руки Барбары, превратившейся в клеш
ню, послужил причиной второго обморока Ио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18