— Да нет, я не об этом,— спохватясь, сказал Роман.— Ты понимаешь, мы целых шесть га сверх плана посеяли. В общем и целом... Ты знаешь, сами сидели
голодом, а лошади у нас были до последнего дня на хлебном пайке,— говорил Роман все увлеченнее, все трезвее.
Но вот он умолк, услышав, как тихо, чуть слышно Линка запела какую-то знакомую песню. И не то поразило его, что она не слушала того, что он ей рассказывал, а его поразил голос ее — сочный голос.
Линка, стоя спиной к Роману, смотрела в настежь распахнутое окно, за которым молчала весенняя ночь, и вполголоса пела:
Прилетели гуси из далекого края, Замутили воду в тихом Дунае...
Затем, когда умолк, словно погас далеким огоньком в степи, Линкин голос, Роман сказал:
— А ты знаешь, Линка, ведь они у нас и сеялку хотели отобрать.
— Кто это — они? — резко спросила Линка.
— А все эти сволочи...
— Кто-о?!
— Сволочи,— твердо и трезво повторил Роман.— Кулаки проклятые. Враги наши. Выродки!
— Что ты сказал? Как ты сказал?! — шепотом проговорила, вспыхнув, Линка, с такой ненавистью наступая на него, что ему вдруг стало все ясно.
Роман уже стоял перед Липкой. Плотно сжав обветренные, потрескавшиеся губы, он отвечал ей уже не словом, а взглядом, который и для Линки был тоже теперь яснее всяких слов.
Минуту спустя Роман поспешно вышел из комнаты Линки, как выходят из чужого дома люди, хорошо знающие, что им навсегда заказана обратная дорога.
Поднявшись наутро чуть свет, Роман шел по хуторскому переулку. Шел он, широко размахивая руками, внешне спокойный и старался мысленно убедить себя, что ничего с ним плохого за минувшую ночь не случилось. «Подумаешь — беда какая! Ну, выпил. Ну, с кем этого не бывает? Все выпили... Ведь не в рабочую пору запировали — на отдыхе. Потрудились на славу и выпили. Кто запретит? Ей-богу, чепуха это все. Честное слово, чепуха».
На повороте он неожиданно столкнулся с Поли-нарьей Пикулиной и сразу вспомнил, что это была одна из баб, глазевших на него вчера. Полинарья поджала бескровные губы и пропустила мимо себя Романа, вытаращив на него выпуклые глаза. «Дура»,— равнодушно подумал о ней Роман.
На улице, среди пыльной дороги, уже возились ребятишки, занятые строительством земляных городищ. Завидев Романа, ребята вдруг примолкли, с живым любопытством уставившись на него. «Неужели и они видели меня вчера пьяным?» — подумал Роман.
— Эй вы, орлы! — крикнул детям Роман. Подойдя к присмиревшим ребятам, он спросил: — Строите, мастера?
— Строим, дядя Роман,— ответил белоголовый Тарас Кичигин.
— Ага. Хорошее дело. А что за строительство?
— Колхозный баз,— ответил Тарас.
— Колхозный?!
— Колхозный, дядя Роман.
— Вот это молодцы. За это хвалю. Стало быть, колхозники? — серьезным тоном расспрашивал Тараса Роман.
— Конечно, колхозники,— охотно отвечал Тарас.
— Ну молодцом. А ты, Тарас, небось председатель?
— Председатель,— кивнул Тарас.
— Хорошее дело, орлы. Хорошее дело. Только смотрите в оба, кулаков в свою артель не допускайте,— строго сказал Роман.
Он направился на хозяйственный двор артели. Двор был забит телегами. В беспорядке валялись хомуты, дуги, постромки и шлеи. В притворе Роман увидел втоптанные в лошадиный помет новые ременные вожжи. Под телегами храпели еще не проспавшиеся после вчерашнего сабантуя мужики.
Роман, с тревогой оглядевшись вокруг, тотчас же бросился собирать хомуты, постромки и вожжи, разбросанные по двору. «Перехватили малость вчера ребята»,— думал он, оглядывая спавших на дворе колхозников.
Собрав раскиданную вокруг сбрую, Роман развесил ее в строгом порядке под навесом. Вспоминая в мельчайших подробностях минувшую ночь, он снова испытывал все возрастающую душевную тревогу. И для того
чтобы побороть, подавить в себе это чувство, он старался найти на хозяйственном дворе то одно, то другое заделье.
В это время в воротах показался Мирон Викулыч. Пройдя под навес и внимательно оглядев развешанную в строгом порядке сбрую, он сказал, здороваясь с Романом:
— А тебя тут, парень, давно искали. Чуть свет явился какой-то суслик с портфелем и давай допрос с меня снимать.
— Что за допрос?
— А черт его знает, что ему от меня было надо. Дерзкий, варнак. Все насчет вчерашнего нашего сабантуя меня пытал. Да я с ним долго толковать не стал. Выпроводил его из своей избы. А он потом мне сунул вот эту бумажку и приказал передать тебе.
Роман взял из рук Мирона Викулыча мятый клочок бумаги и, бегло прочитав написанное, проговорил:
— В район меня, дядя Мирон, вызывают.
— Это зачем? — с тревогой спросил Мирон Викулыч.
— Не могу знать. Приказано срочно явиться,— уклончиво ответил Роман.
Затем, присев в тени под навесом рядом с Мироном Викулычем и обстоятельно потолковав о разных предстоящих хозяйственных делах артели, Роман отправился седлать копя, чтобы не мешкая выехать в неблизкий от хутора районный центр по срочному вызову райкома комсомола.
Шумным было заседание в райкоме комсомола. Докладывал агитпроп Коркин. Потный, взъерошенный, без пиджака, он суматошно метался за столом и чуть ли не каждую свою фразу запивал теплой мутной водой. Хмуря с актерской строгостью женственно-тонкие, точно подведенные сурьмой брови, он на мгновение умолкал, а затем, высоко запрокинув голову, продолжал речь. Яркий, в искорку галстук ходил на воробьиной груди оратора, как сбитый с толку маятник. Кашне сползло с шеи. Звучно ударив ладонью по кромке стола, оратор фальцетом крикнул:
— Авторитетно констатирую...
— А ты факты давай! — требовательно подала голос веснушчатая девушка Ганя Нежданова — член бюро райкома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209