— Он с большими людьми запросто...
— Надо только в банк сходить.
— Сейчас же и пойдем!
— Точно, душа моя.
Староста Керим нацепил на шею новый галстук, огромный узел которого никогда не развязывался. Этот галстук в прошлом году ему подарил сам каймакам. С полным сознанием всей важности своей миссии староста степенно прошелся перед крестьянами.
— Клянусь аллахом, наш староста настоящий господин! — восхищенно воскликнул Тощий Омер.
— Представительный мужчина,— закивали крестьяне.
В касабу отправились налегке. Счастливые, опьяненные новой мечтой, люди не чуяли под собой ног, словно деньги были уже в их руках. В касабе Мустафа Сорок Зубов развязно обратился к прохожему:
— Где здесь банк? Вот тот, что ли?
— Ну да!
— Кто первый войдет?
— Ясно, староста. Ему по званию положено.
— Что ж, душа моя,— сказал староста Керим неожиданно дрогнувшим голосом.— Давай войдем.
Подошли к подъезду банка. Староста в последний раз поправил галстук, огляделся по сторонам, прокашлялся, одернул пиджак и, наконец, сказал бодро:
— Пошли, братцы!
Открыв огромную железную дверь, крестьяне очутились в просторном зале. По углам его стояли три стола и касса. Один чиновник поднял голову от бумаг.
— Добрый день!
Староста опять поправил свой галстук, сделал по направлению к чиновнику два шага.
— Добрый день, господин.
— Что вы хотите?
— Нам бы директора повидать. Чиновник показал рукой на дверь.
— Вот его кабинет. Он знает про вас?
— Откуда же он узнает, когда мы только в город пришли.
Все направились к двери, указанной чиновником. Староста еще раз поправил галстук и решительно взялся за дверную ручку.
За огромным письменным столом сидел круглолицый человек и, улыбаясь, смотрел на вошедших.
— Пожалуйста, входите.
Теснясь в дверях, крестьяне вошли, гурьбой стали посреди комнаты.
— Садитесь,— пригласил директор.
Расселись на стульях, как важные господа. Старосте и Мустафе Сорок Зубов достались кресла, обтянутые сафьяном.
— Я вас слушаю,— сказал директор.
— Простите нас ради аллаха,— начал староста,— мы с просьбой к вашей милости.
— С какой же?
— Нам деньги нужны. У нас бедная деревня.
— Но долг мы заплатим, хоть и бедные,— вставил Мустафа Сорок Зубов.
Директор положил на стол длинную тонкую ручку с пером.
— Значит, вы просите кредит?
— Вот-вот,— обрадовался Сейдали.— Кредит нам нужен, кредит!
— Это наш долг — предоставить вам кредит,— сказал директор и задумался.
— Не знаем, как и благодарить вас, господин...— начал староста.
— Только...— перебил его директор,— лимит у нас кончился.
— Как это?
— Сейчас скажу, чтобы вам было понятней. В этом году мы получили из Анкары для кредитов сто тысяч лир. Эти деньги уже использованы. Пришли бы вы немного пораньше...
— Значит, ничего не выйдет? — спросил Сейдали со слезами в голосе.
— Отчего же, душа моя, мы что-нибудь придумаем.
— Да благословит вас аллах!
— Напишем снова в Анкару. В прошлом году тоже пришлось так делать.
— Значит, можно надеяться?
— Обязательно. Это наш долг.
— Пусть в вашей жизни будут одни радости! — расчувствовался Мустафа Сорок Зубов.— Аллах наградит вас за доброе дело. А о нас и говорить нечего!
Директор встал и проводил их до двери.
Очутившись на улице, крестьяне с удивлением посмотрели друг на друга. Они не могли опомниться от радости.
— Теперь все в порядке,— сказал староста.
— С доброй молитвой за доброе дело! Только Сердер Осман был недоволен.
— «Все в порядке»,— ворчал он.— Не приведи господь просить у государства... Легче грыжу нажить, чем у властей что-нибудь выпросить.
— Ах ты, гнилое пузо! — возмущался Мустафа Сорок Зубов.— Это же деньги! Разве ты сам дал бы в долг неизвестному человеку, ни с кем не поговорив, ни у кого не расспросив?
— И то правда,—согласился Тощий Омер.
— Ишь чего захотел! Вынь да положь ему денежки! С такими., как ты, банк мигом в трубу вылетит,— согласно подхватили все.
До самой деревни Сердер Осман молчал. Что толку говорить, когда никто и слушать не станет! «Зачем же,—скажут,— ходил, если сам не веришь?»
Вокруг старосты Керима в деревенской кофейне собралась целая толпа.
— Староста я все же — что ни говори,— объяснял он,— к моим словам в касабе прислушиваются.
— Что ж там сказали?
— Главное — дойти туда, остальное легко. Проси чего хочешь. Не успел я с директором поговорить, как он побежал давать в Анкару телеграмму. Теперь осталось только чиновников из банка подождать. Приедут к нам бумаги заполнять. Тогда считай — денежки в ваших карманах.
— А сколько дадут?
— Сто тысяч — вот сколько. Сам директор обещал.
— Да нам столько не выплатить!
— А мы возьмем, сколько нам надо. Силком никто брать не заставляет. Пусть знают, что мы не завистливые.
— Мастану теперь и делать нечего у нас в деревне.
— Помрет с тоски.
— Перестанет важничать. Сразу подожмет хвост.
— Директор к нам со всем уважением, словно только нас и ждал. И о чем мы до сих пор думали!
— Я вам давно говорил. Не слушали меня.
— Теперь, глядишь, и наша деревня станет не хуже других, в люди выйдем. Никакой тебе конфиска-ции-монфискации!
— Какое там, если государство нам такую услугу оказывает!
— Ну и заживем теперь, братцы!..
Время шло, а из банка ни слуху ни духу. Караах-метлийцы спали и видели тот счастливый день, когда к ним приедут чиновники с полными карманами и начнут пригоршнями отсыпать деньги — только руки
подставляй. А время шло. Сев не за горами. Не посеешь в срок — все упустишь. Приуныли крестьяне, припрятали оставшуюся пшеничку — на случай, если не приедут из банка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50