Она как раз умывалась, когда услышала голос Джона:
– Пора завтракать!
Пройдясь в последний раз по волосам расческой, Кенда отправилась на камбуз. Она заняла свое место за столом и тихо пробормотала:
– Доброе утро.
Сидящий по другую сторону стола Джон ухмыльнулся.
– Ты сегодня проснулась в дурном настроении?
– Нет! – весело сказала Кенда, – вовсе нет. – И только она поднесла чашку с кофе к губам, как яхту накренило и кофе пролился мимо ее рта, на подбородок, а на новом свитере образовалось пятно. Когда Кенда заметила самодовольную улыбку на его лице, она бросила чашку на палубу и вскочила из-за стола, ударившись головой о низкий потолок.
– Осторожней… осторожней, – предупредил Джон, ловко управляясь с яичницей. Он поднял на нее взгляд и сказал:
– Ну что же ты? Завтракай!
– Не буду. – Она резко обернулась и уставилась на него расширенными от обиды глазами.
– Нет, будешь, – Джон жестом указал ей на стул. – Сейчас же сядь и ешь.
Кенда изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не была заметна дрожь.
– Ты не можешь приказывать мне, я не ребенок! Я не голодна, и поэтому есть не буду. – Она поспешила подняться на палубу.
Кенда ожидала, что Джон пойдет за ней. Она скрестила руки на груди и ждала его, прислонившись к грот-мачте, но он не пришел. И Кенда отправилась на корму яхты. Она чувствовала себя очень несчастной. Слезы текли по ее лицу, но Кенда быстро и решительно справилась с ними.
Через некоторое время Джон, потягиваясь, показался на палубе.
– Все в прекрасной форме для плавания, поэтому я пойду немного посплю. – Он потянулся еще раз, обнажая темный живот между рубашкой и шортами цвета хаки. Она посмотрела на выжженные солнцем волоски около его пупка. Она уже видела их раньше, когда на нем не было рубашки, но тогда они выглядели иначе, чем сейчас, между рубашкой и шортами.
Джон вопросительно посмотрел на нее, одергивая рубашку.
– Можно узнать, чем ты занимаешься?
– Разглядываю волосы на твоем животе, – вздохнула Кенда.
– Ну, а я разве только и делаю, что любуюсь волосами на твоем животе? – резко спросил он.
– У меня их нет.
Джон раздраженно воскликнул:
– Я вижу, ты не носишь лифчика! Как бы ты к этому отнеслась, если бы я встал здесь и уставился на твои груди? Через свитер просвечивают темные точки – твои соски…
Даже после того как смолк его голос, она все еще сидела со скрещенными на груди руками. Сейчас Кенда была больше смущена, чем зла. Боже мой, разве она могла ожидать, что кто-нибудь так рассердится просто потому, что посмотрели на его живот… И ничего больше.
Джон снова сердито проворчал:
– Я пойду вниз посплю. Если ты все же решишь, что питание важней, чем припадки раздражения, твой завтрак все еще на подносе рядом с плитой. – Он быстро спустился по ступенькам в каюту, затем последовал грохот.
Кенда улыбнулась, догадавшись, что он стукнулся головой о потолок точно так же, как и она на камбузе. Теперь было очевидно, у кого припадок раздражения!
После ухода Джона Кенда встала, некоторое время походила по палубе, затем отправилась на камбуз и взяла завтрак с подноса. Она поела, все убрала, удивляясь, что этот небольшой камбуз был оснащен таким множеством кастрюль и сковородок.
Затем Кенда начала подниматься на палубу, но остановилась и на цыпочках прошла в каюту. Беззвучно она отдернула парус и посмотрела на Джона. Не имея на себе ничего, кроме шорт, он лежал животом на койке, лицо было повернуто в сторону занавески, одна рука свисала на пол. Кенда смотрела на его гладкую, вздымающуюся с каждым вздохом спину. Ей пришлось бороться с собой, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до золотистых завитков на его шее. Какое искушение было лечь рядом с ним и вытянуться, ощущая грудью его спину, прижаться к нему бедрами, переплести его ноги со своими! Их очень сильно тянуло друг к другу – это уж она знала наверняка. Но они могли бы сопротивляться этому чувству еще долгие тысячи миль плавания – или уступить натиску страсти и переселиться в свой собственный мир любви… Кенда сжала край занавески, потом отпустила ее и на цыпочках вернулась на палубу.
Джон появился на палубе после полудня. Кенда посмотрела на часы: вода, которая попала под стекло после того, как она окунула их в ванну, теперь испарилась, а часы продолжали ходить как ни в чем не бывало. Ей нравились эти часы в серебристом корпусе с широким черным ремнем и крупным черным циферблатом с тремя стрелками, большие и немного аляповатые. Из всех вещей, которые Джон приобрел для нее, они нравились ей больше всего.
Погода стояла превосходная. Ярко-голубое безоблачное небо, солнечные блики отражаются и словно танцуют на поверхности воды… Не было еще такого замечательного дня за все время их путешествия.
– Ты держала нос по курсу? – спросил Джон.
Кенда удивленно уставилась на него.
– Конечно. Ты думаешь, я утопила бы яхту просто для того, чтобы не дать тебе поспать? – Она улыбнулась.
Джон тоже улыбнулся в ответ.
Я вижу, ты остришь так же, как тогда, когда я оставил тебя на палубе. – Джон зашел в капитанскую рубку, и прошло несколько минут, прежде чем он показался снова. – Я вынужден изменить наш курс. Мы зайдем в Апиа на Самоа, чтобы запастись водой и провизией, и я должен очистить днище "Бьюти" от полипов.
– Сколько времени это займет?
Джон сморщил нос.
– Не больше пары дней. Мы немного отклонимся от первоначального курса. "Бьюти" прошла уже сто миль после того, как мы покинули порт Сувы, а это очень прилично, учитывая, что впереди еще большая часть дня. Если ветер и погода удержатся, то мы поставим рекорд скорости для яхт на этой дистанции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44