Люди уже пресытились всеми сомнительными выгодами технического прогресса, а поэтому все чаще в своих помыслах устремляются к Земле.
– Боюсь, что они со своими экстремистскими наклонностями начнут с таким энтузиазмом вгрызаться в нашу планету, что это ей может не понравиться, – скептически заметил Питер. – А это гораздо опаснее, чем неурядицы человечества в космосе.
– Тут я с тобой согласна, – сказала Ольвия. – Вот поэтому я и стремлюсь на Айону.
– Но ведь сейчас осень, на носу – зима! Представляешь, какой там будет холод? – Питер поежился.
– Именно сейчас и надо ехать, потому что летом на этом маленьком островке просто некуда деваться от толп туристов, – пояснила Ольвия.
– О! Это страшные люди – туристы, – закатил глаза Питер.
– Поэтому, если туда и ехать, – повторила Ольвия, – то только сейчас.
– Ну что ж, – Питер развел руками.
Ольвия, прекрасно зная характер мужа, ожидала, что он сейчас скажет: «Езжай-ка ты, дорогая, одна. А я останусь один в тепле и уюте».
Но к ее полному удивлению, она услышала совершенно иное.
– Ну что ж, – повторил Питер, – придется ехать осенью. Надо будет только прикупить теплой одежды.
Ольвия все больше и больше поражалась тем переменам, которые произошли в муже за последнее время. Но она решила промолчать: достаточно того, что он так быстро согласился удовлетворить ее просьбу.
Ольвия не догадывалась об истинной причине покладистости своего мужа, а поэтому подумала, что он сильно постарел за те несколько месяцев, прошедших после его ухода из театра.
Перед отъездом в Шотландию чета Бэкстеров решила устроить небольшой вечер. Так как никаких тесных знакомств в Оксфорде они до сих пор не завели, да и, что греха таить, не слишком к этому стремились, то пригласили только Лиона и Джастину.
Все проходило тихо и спокойно. Джастина весь вечер избегала оставаться наедине с Питером и это ей успешно удавалось.
Хотя у Лиона не выходила из головы та фотография, которую он обнаружил в одном из альбомов Джастины, тем не менее он решил промолчать и не задавать Питеру никаких вопросов.
Ольвия была окрылена предстоящей поездкой. Целый вечер она рассказывала о прекрасной и суровой природе Айоны, с вдохновением делилась своими новыми творческими планами. Она как старую подругу повела Джастину в свою комнату и показала ей приготовленные для путешествия этюдник, холсты, натянутые на подрамники, тюбики красок, кисти. Джастина внимательно слушала ее, и казалось, она радовалась вместе с Ольвией.
– Как я вам завидую, – без притворства восклицала она. – Я бы тоже очень хотела побывать там. Но это мне напомнило бы мою родную Австралию, где природа такая же дикая и человек еще не успел искалечить ее своим присутствием. Европейцам тяжело поверить в то, что по Австралии можно проехать сотни миль и не встретить ни одного человека. Это утверждение возможно немного утрированно, но весьма близко к правде, и у меня оно не вызывает недоверия. Хотя я давным-давно там не была, но то впечатление, которое еще в детстве произвела на меня эта дивная страна, сохранилось в памяти до сих пор.
– А у вас не возникает желания уехать туда? – спросила ее Ольвия. – Насовсем – оставить весь этот суетный мир и жить наедине с природой?
Джастина пожала плечами:
– Не знаю, я об этом не думала. Раньше мне казалось, что я настолько привыкла к шуму европейских и американских городов, к огромному скоплению людей, что больше никогда не смогу вернуться на родину. Но с каждым годом я все более и более явственно слышу, как Австралия зовет меня. Возможно это звучит как громкие фразы, но мне очень трудно выразить это иными словами.
Голос Джастины дрожал, а на глазах появились слезы.
Ольвия была поражена. Она не могла себе представить, что у бывшей театральной актрисы, избалованной и неуравновешенной, могут в глубине души теплиться подобные чувства.
– Знаете что я вам скажу, Джастина, – произнесла Ольвия ласковым голосом, – мне кажется, что вы все-таки вернетесь на родину. И, я уверена, ваш муж не будет против этого.
– Возможно, – Джастина неопределенно взмахнула рукой. – Но только при одном условии.
– Каком же? – спросила Ольвия.
– Если мы успеем…
То, как Ольвия и Питер добрались до Айона, стало одним из наиболее ярких впечатлений в их совместной жизни. Рассказ этот они повторяли впоследствии неоднократно, каждый раз делясь им со своими новыми знакомыми. Это было настоящее путешествие и, как показалось им – убежденным городским жителям, мистическое и полуфантастическое.
В Глазго они прилетели на самолете, а потом еще полторы сотни километров добирались из аэропорта в небольшой городок Оубан, где сели на старенький паром. На этом судне они пересекли залив и высадились на восточном берегу острова Мал. Здесь им посоветовали побыстрей попасть в Бэн-Мор, откуда в шесть часов вечера отправляется единственный в день паром на Айону. Времени оставалось совсем мало, и поэтому Питеру и Ольвии ничего не оставалось, как нанять такси, что оказалось делом непростым. В конце концов им удалось уговорить одного молодого человека, который не сильно жалел свою машину.
Под проливным дождем они неслись на бешеной скорости через весь остров. Приехали ровно без пятнадцати шесть и приготовились бежать на паром, но порт встретил их неожиданной пустотой и запустением.
Касса была закрыта, нигде не горели огни.
В полной растерянности Ольвия стояла посреди небольшой мощеной камнем площади, Питер пытался узнать, в чем дело. Ему удалось обнаружить расписание, откуда явствовало, что во вторник, а именно в этот день они, на свое несчастье, решили отправиться в путешествие, паром не ходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104