Патрик принялся раздумывать, сумеет ли он быстро спрыгнуть с машины, убежать и как-нибудь затеряться в праздничной толпе.
Лейтенант Стоун весьма уверенным голосом прервал его мысли:
– Не получится… Ты не успеешь сделать и трех-четырех шагов… Ты, как беглец, находишься вне закона, и никто не будет меня обвинять в твоей смерти… Ты сразу же погибнешь при попытке к бегству. Не бойся, у меня есть такие полномочия…
И он покосился на свой любимый карабин.
Еще раз посмотрев в зеркальце заднего вида, О'Хара встретился с встревоженным взглядом лодочника. Он вертел головой из стороны в сторону.
А джип стремительно несся вперед. Стоун вновь закурил сигарету. На этот раз он курил один, не предлагая ни рыбаку, ни Патрику.
Его поведение начало было беспокоить О'Хару. Мысль о смерти, которая нависла над ним со всей неотвратимостью, стучала в висках, странным шуршащим звуком отдавала в ушах. Он едва сдерживал себя, чтобы не накинуться на лодочника, не влепить ему в качестве прощального сувенира несколько хороших оплеух.
А лодочник, повертев головой, обеспокоенно посмотрел на Стоуна и прошептал:
– Сэр…
Тот молча и холодно посмотрел на него. Минуты тянулись медленно, страшно. Озноб вновь начал сотрясать тело Патрика.
– Сэр, – вновь произнес лодочник, – сэр… Что это за дорога?
Тот резко обернулся.
– Чего ты хочешь?
– Куда мы едем?
Голос предателя звучал очень робко.
– Не твое дело, – был ответ.
В лице Стоуна появилось что-то суровое. Он словно поддался какому-то жестокому порыву, который мучил его все время.
Антонио залепетал:
– А как насчет закона о побеге?
Внезапно Стоун переключил скорость – коробка передач заскрежетала. Машина поползла вверх по обрыву; пассажиров просто вытряхивало из кабины джипа.
Прерывая молчание, Стоун отрывисто выкрикнул:
– Патрик, мистер Криккет говорил только что со мной о тебе…
Патрик так и не понял, к кому обращался лейтенант, произнося эти слова – то ли к нему, то ли к самому себе, то ли к лодочнику.
После непродолжительной паузы лодочник решил, что Стоун обращается к нему. Подобострастно улыбнувшись, Антонио спросил:
– Вы что-то сказали, сэр? Стоун нахмурился.
– Да. Я сказал, что теперь ты будешь говорить и делать только то, что прикажу тебе я… Или же ты не понял меня?
Теперь лодочник следил в зеркальце за Патриком – нетрудно было заметить, что Антонио был чем-то очень взволнован.
Ответа он, по всей видимости, не понял, однако на всякий случай произнес:
– Да, сэр…
А Патрик просто терялся в догадках. Что, что же он задумал?
Может быть, этот самый Стоун, высокомерный британец, сейчас просто прикончит его, Патрика, так сказать – «при попытке к бегству»? Ведь он прав, Стоун – своим побегом О'Хара действительно как бы поставил себя вне закона, и если Стоун применит оружие, то заработает от своего начальства только поощрение.
Неожиданно джип затормозил – резко, пронзительно.
– Выходи, – бросил он беглецу. Тот попытался было возразить:
– Но я…
– Выходи.
Голос его был на удивление спокойным.
Стоун задумчиво посмотрел в небо. Какая-то большая птица описывала круги над их головами. Наверное, это был стервятник…
– Уже почуял твою смерть, – произнес Стоун улыбаясь и нацелил карабин в небо.
Раздался выстрел, и Патрик увидел, как черная птица, сложив крылья, оборвала свой полет.
Она упала всего в нескольких шагах от джипа.
Патрик понял, что и ему пришел конец. Он напряг все свои силы, все свое мужество – точнее, старался сообщить их своему мозгу, своему языку, чтобы как можно больнее задеть своего будущего палача.
– Ах, какая смелость – стрелять в безоружного! – воскликнул он. – Ах, какой спектакль! Достойное завершение стрельбы по уткам, которую ты так любил устраивать на озере. Ты палач, самый обыкновенный дерьмовый палач – и никто больше! Ты ничем не отличаешься от других палачей… Палач, дерьмо!
Однако Стоун сделал вид, что не слышал этих последних слов О'Хары.
Указав дулом карабина в сторону поднимавшегося впереди склона, он сказал:
– За этим пригорком та самая трасса, к которой ты хотел выйти сегодня ночью. – Он улыбнулся, после чего добавил: – Если бы ты попал туда, тебя бы никто не искал… – Он немного помолчал, после чего скомандовал резко: – А теперь – беги!
В джипе завозился Антонио.
– Но я… – с трудом произнес О'Хара.
Стоун прищурился.
– Беги! Считаю до двадцати пяти, а потом стреляю, – произнес он.
Лицо его было сосредоточено и сурово, глаза сверкали.
О'Хара отступил на несколько шагов.
Из джипа выскочил предатель-лодочник и, замявшись, остановился. Стянул свою безобразную шляпу, почесал в затылке.
– Но я…
Стоун со свойственной ему невозмутимостью начал отсчет: – Раз, два…
Патрик развернулся и побежал длинными прыжками, прекрасно осознавая, что все это бессмысленно. В висках гулко отдавалось: «восемь, девять, десять…»
Склон перед ним уходил в бесконечность. Ноги действовали сами по себе, усталости – как не бывало.
«Одиннадцать, двенадцать…»
Легким беглеца, правда, из-за сильной разреженности воздуха на высоте не хватало кислорода, но это не очень мешало.
«Пятнадцать, шестнадцать…»
Рытвина – он едва не потерял равновесия. Упал, поднялся, вновь упал и вновь поднялся…
«Восемнадцать, девятнадцать, двадцать…»
Каменистая земля уходила из-под ног.
«Двадцать три, двадцать четыре…»
Еще – одна секунда.
Ровно три шага.
И выстрел – гулкий, раскатистый…
Гулкое эхо разнесло его далеко-далеко, должно быть, сотрясая горы и воздух вокруг…
А Патрик все еще бежал, натыкался на какие-то глухие заросли, падал навзничь…
Послышался еще один выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104