– Вы правы, мистер Скотт этому должно быть объяснение. Поэтому мне надо еще разговаривать и разговаривать с разными свидетелями, собирая неопровержимые улики, – произошло что-то сверхневероятное.– Вы верите этому?– Я очень хотел бы не верить, – Иан похлопал Скотта по плечу и отвернулся.– Мистер Брайтвайт, – повысил голос Скотт. Брайтвайт повернулся к нему.– Вы же прекрасно знаете, что есть другое объяснение.– Какое? Подскажите его мне?– Я не видел Спока в транспортном отсеке, а выдумал это для того, чтобы отвести от себя подозрения.Брайтвайт задумчиво посмотрел на него, усмехнулся и сказал:– Мистер Скотт, я был бы очень рад, если бы попав в трудное положение, я увидел рядом с собой друга, преданного мне хотя бы наполовину того, как вы преданны Споку. * * * Доктор Маккой затребовал в отделе документации завещания капитана Кирка и Мандэлы Флин. Завещание Флин было сухим безликим документом, написанным от руки, а не на аудиопленке, и хранилось в виде факсимиле. Прежде всего в нем сообщалось о допустимых расходах на похороны, и доктор не мог сдержаться от улыбки: в своем собственном завещании он на эту цель оставлял еще большую часть своего состояния.Далее в завещании говорилось о том, что умершую следует похоронить на любой населенней планете и все. Предсмертная воля командира Флин была краткой и необычной.В большинстве случаев члены экипажа просили, чтобы после их смерти какая-то часть их состояния, личные вещи, сувениры из дальних мест были переданы их родственникам или друзьям. Командиру Флин нечего было передавать по наследству и некому. В ее личных файлах не упоминалось о каких-либо родственниках, более того – у нее не было постоянного дома.Она родилась в глубинах космоса, на пути между двумя, лежащими вдалеке от, обычных маршрутов, звездными системами. Ее родители не были даже уроженцами Федерации, они были членами экипажа торгового судна «Митра», которое ходило под тем флагом, который лучше всего защищал его интересы в данный момент и в данном месте.Мать Флин была эвакуирована еще ребенком с планеты, заброшенной на границе зоны Федерации и ромуланской территории. Ее отец родился в колонии, которая обанкротилась и была расформирована. Спустя несколько лет после того, как Флин поступила на службу в Звездный Флот, торговый корабль вместе с ее родителями пропал, став жертвой несчастного случая или вероломного нападения, – об их дальнейшей судьбе не поступало никаких известий.Очевидно, и сама Флин не знала, к какому миру она принадлежит. Требовались, по крайней мере, свидетельства двух поколений ближайших родственников, чтобы установить это. Но в любом случае ее классификация звучала бы как «субъект неопределенного гражданства и места проживания». А подобной формулировке неизбежно сопутствуют предвзятость, подозрительность и откровенное недоверие.Большинство астронавтов предпочитает кремацию или похороны в космосе, но Маккой понимал последнюю волю Флин: борясь в самых неблагоприятных условиях за космос, Флин хотела найти покой в какой-нибудь твердой почве.Сняв с экрана факсимиле Флин, Маккой заставил себя просмотреть завещание Джима. Как большинство людей, Джеймс Кирк доверил свою последнюю волю ячейке блока памяти: в завещание можно было вносить последующие дополнения, но основной текст уже нельзя было изменить.Джим появился на экране, и слезы выступили на глазах Маккоя. Казалось, что его друг был совсем рядом, может, в соседней комнате, а не лежал мертвый в стационаре.Читая с листа, Кирк произносил стандартные, обычные для таких случаев, неудобоваримые слова, перечисляя части своего достояния, которые должны перейти его родным и близким. Все свое имущество он оставлял Питеру – сироте, сыну своего брата, родному племяннику.Прервав чтение, Джим оторвал свой взгляд от листа и, усмехнувшись, посмотрел прямо в глаза Маккоя.– Привет, старина! Если ты видишь это – значит, я уже мертв или близок к смерти. Как ты знаешь, я не сторонник героизма любой ценой и жизни в любых условиях, поэтому не стоит тянуть время, если мозг уже не работает. Объявляю, что даю свое согласие на достойную смерть.Улыбка исчезла с его лица, он еще внимательнее всмотрелся в объектив, создавая полную иллюзию того, что он был где-то на другом конце интеркома.– Леонард, – произнес он с такой теплотой, что Маккой задрожал от озноба, – до сего времени я никогда не называл тебя другом и, если я ушел из жизни, так и не произнеся этого слова, ты прости меня. Я надеюсь на твое прощение и на то, что ты понимаешь, как трудно говорить мне подобные вещи, – он снова улыбнулся и сказал:– Спасибо тебе за дружбу.Затем он сделал паузу и отдал несколько распоряжений относительно своего имущества. Маккой с трудом слышал его последние слова и почти не различал лица – слезы застилали ему глаза.– Я выбираю кремацию, а не погребение в космическом пространстве. Меня не очень прельщает перспектива носиться мумией в вакууме бесконечности на протяжении тысячелетий. Пусть меня испепелят, используя энергию двигателей моего корабля.– Я был уверен, что он выберет огонь, – проговорил Спок, как только экран погас.Маккой круто развернулся, испуганно вытирая лицо рукавом.– Когда ты подошел? – со злостью спросил он и тут же спохватился, попроси? извинения.– Всего лишь несколько секунд назад, – мягко ответил Спок. – Но я ищу вас давно, доктор Маккой. Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз. Я обнаружил кое-что важное и хотел бы подвести итог нашему вчерашнему разговору. Вы помните его?– Да, помню, – сказал доктор, – и смиряю свой гнев, принося извинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82