Толстяк охранял ворота, ублажая себя жирной пищей, красными винами и сладостными грезами, которыми его обеспечивала одна из колдуний Симмурада. В этих грезах шествовали косящие мужчины и женщины, обладавшие чрезвычайно похотливым нравом…В ярко освещенном пиршественном зале сверкали фонтаны, и заводные птицы заливались трелями в серебряных клетках. Зайрек всегда приходил позже остальных, и, когда он входил в зал, вместе с ним появлялась тень, возбуждающая бессмертных и леденящая их кровь. В этот вечер, однако, тень оказалась чернее и холоднее, чем обычно. Словно сама Судьба, одетая в ледяное молчание, следовала за Зайреком.На чародее была черная мантия, поверх которой висело золотое ожерелье, отнятое у подданных короля Хабзура, и скарабей из чернильно-черных камней, извлеченных из гробницы какого-то могущественного владыки. Сжимая в руке глиняный черепок, Зайрек направился к серебряному трону Симму. Правитель города сидел неподвижно, рассматривая своего врага.— Ты сберег мне немало времени, — произнес Зайрек, обращаясь к Симму, но все собравшиеся в зале услышали его. — Я обдумывал, как мне избавиться от эликсира бессмертия, но ты решил мою задачу. Сосуд пуст и разбит.В зале поднялся шум. Одни кричали, что Зайрек лжет, и просили Симму опровергнуть его слова. Другие, забыв, что совсем недавно признавали Симму своим королем, принялись оскорблять его. Что же будет теперь с нашим великим замыслом покорения мира, кричали они, если все достойные люди не смогут получить бессмертие?!Симму встал. Все собравшиеся тут же замолчали, нетерпеливо ожидая его оправданий или опровержений.— Больше не будет бессмертных, — начал Симму с тех же слов, что услышала от него Кассафех. — Мы — первые и последние. Я выпил эликсир до последней капли. — На этот раз никто не произнес ни звука. Бессмертные понимали, что Симму сказал правду, и это ошеломило их. Симму же продолжал, — Этот человек, Зайрек, вселил в мое сердце такие сомнения и такой страх, что я не мог больше оставаться слепцом. Наши жизни лишены смысла и ценности. Мы, словно птицы, не умеющие летать, словно дороги, ведущие в никуда, в пустоту…Никто не произнес ни слова. Симму верил, что его подданные скажут что-нибудь, попытаются опровергнуть его мрачное заявление. Но послышалось лишь невнятное бормотание искусного хирурга о том, что его жизнь вовсе не бессмысленна, ему предстоит еще много исследований, которые принесут огромную пользу людям. Однако его голос звучал слишком неуверенно. Он не мог закончить свою мысль, точно так же как не мог закончить ни одного исследования.— Нет, — продолжал Симму. — То, что мы получили, останется с нами. Пути назад нет. Я не понимаю, почему бесконечность жизни лишает нас наших лучших качеств. И все же это правда. Зайрек сорвал завесу с моих глаз, и я не знаю теперь, какую дорогу выбрать. Я боюсь, но даже страх не вдохновляет меня.Снова начался шумный спор.— Кому хочется умирать?!— Жить, наслаждаясь лишь тихими радостями, лучше, чем потерять жизнь!Симму сидел молча, не принимая участия в спорах. Молчал и Зайрек, стоявший перед троном. Кассафех пожирала глазами Зайрека, и ее удивительные глаза стали пурпурными. В тот вечер она позолотила веки и вплела в волосы цветы и сапфиры, но чародей словно не замечал ее усилий. Когда она рассказала колдуну о том, что Симму вылил остатки эликсира, Зайрек лишь кивнул в ответ. А теперь Кассафех охватила тревога за свою собственную жизнь. Она почувствовала, как страх сдавил ее горло. «Любимый, я стану твоей рабыней, — взглядом умоляла она колдуна. — Пощади меня, не проклинай меня, как всех их».Наконец Зайрек заговорил.— Вам нечего бояться, — сказал он, — Владыка Смерти не может войти в Симмурад. Ничто и никогда не, умирало здесь и, будучи бессмертным, не умрет. Даже трава на ваших лужайках и львы в вашем парке. А Улум, Владыка Смерти, может прийти только туда, где до него уже побывала Смерть.Тут колдун с улыбкой взглянул на подданных Симму, и все отшатнулись от него, даже чародеи и мудрецы. Их лица застыли, как застывали в доме Зайрека лица людей, когда перед ними появлялась чаша с ядом. Так или иначе, все присутствовавшие в зале догадались, что задумал Зайрек, однако никто не мог помешать ему. Задуманное им было символическим, но крайне разрушительным действом.Он снял с груди скарабея, опустил его на пол и тихо произнес заклинание. В этом зале, наполненном колдунами, лишь немногие знали его. Скарабей ожил. Черные самоцветы задрожали, когда Зайрек плюнул на них. Ярко сверкавшие грани камней потускнели до матового обсидианового блеска, и, щелкнув, оживший жук пополз по полу.— Да, — проговорил Зайрек, — Владыка Смерти не может войти в Симмурад до тех пор, пока кто-нибудь не умрет здесь. Хоть вы и говорите, что вам незачем избегать Улума, вы все же стараетесь не встречаться с ним и не выходите за пределы вашего города.Зайрек медленно направился за удирающим жуком. Он дал ему возможность проползти под ножками стола сквозь шелковые пещеры скатерти. Посередине зала скарабей остановился, чтобы полюбоваться красным цветком, выпавшим из рук какой-то женщины. Подошедший Зайрек неожиданно с силой наступил босой ногой на спину жука. Стояла такая тишина, что треск панциря насекомого громом разнесся по всему залу. Колдун убрал ногу, и все собравшиеся увидели раздавленного жука на цветочных лепестках. По залу прокатился глухой стон. Смерть проникла в Симмурад. При желании за ней мог последовать и сам Владыка Смерти. По крепости с ревом пронесся вихрь невиданной силы, предвещая его приход.Чары Зайрека сковали людей в зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133