Я воображала себе очередное заседание ирландского клуба, происходящее в вестибюле моего подъезда или на площадке черного хода – не знаю, через какую дверь она предпочитала входить. Брайди пекла потрясающий хлеб на соде – я не пробовала его много лет, и варила вкуснейшие вегетарианские супы. Ее стряпня не могла мне повредить: она знала, что, хотя я люблю хорошо поесть, прибавлять в весе мне нельзя. Мы провели два восхитительных часа, обсуждая вкусные вещи, которые она приготовит, пока я буду в отъезде, – пусть ждут в морозильнике до моего возвращения.
Я снова собиралась в дорогу: Италия, Англия, опять Италия, Париж, Карибские острова и назад в Нью-Йорк – в конце марта здесь состоятся несколько шоу. Преуспевающая модель вечно в дороге. Брайди сокрушалась по этому поводу: «Не понимаю, как вы сможете найти хорошего мужа, если будете то и дело летать на другой конец земли».
В самом деле, как? Не поссориться с возлюбленным – одна из забот, осложняющих жизнь фотомодели. Если ты полюбила соседского парня еще в то время, когда не была «моделью», тебе угрожает огромная опасность: он попросту не впишется в новый мир, который теперь окружает тебя. А если это недавний знакомый, уже из твоего мира? Держу пари, очень скоро он станет злиться на тебя: ему будет обидно, что он зарабатывает меньше. Кроме того, Брайди права: модель вечно летит куда-то за тридевять земель, и отношения в конце концов рушатся.
Мы с Брайди беседовали тогда в моей маленькой кухне и даже помыслить не могли, что, вернувшись из этой поездки, я буду наслаждаться задуманными кушаньями не одна, а с мужчиной, который неожиданно и бесповоротно войдет в мою жизнь.
Чарли уже давно упрашивал меня дать интервью на телевидении и в конце концов уговорил выступить в прямом эфире, в программе «Утренние встречи». В конце недели я собиралась лететь в Италию, на озеро Комо, чтобы перед началом всех шоу немного отдохнуть на вилле его матери. В радостном возбуждении я предвкушала пусть короткий, но все-таки отдых, и мои внутренние защитные механизмы словно ослабли. Этим-то и воспользовался Чарли, и я опрометчиво бросила ему что-то вроде: «Хорошо, хорошо, я выступлю. Давай на этой неделе, до отъезда».
Телевидения я боялась, как чумы, но Чарли был всегда так добр ко мне, и порой меня начинала мучить совесть. Я чувствовала, что должна быть с ним помягче, и позволяла свозить меня на какое-нибудь интервью. В то утро пришлось встать в несусветную рань, чтобы не опоздать в студию к телеведущему. Конечно, мне было не впервой вставать так рано, ведь съемки часто назначаются чуть свет, это один из минусов моей профессии. Но этот ведущий сразу мне не понравился. Имя его наверняка известно всей Америке, но я не смотрю по утрам телевизор, и поэтому не узнала его. Лицо у него было приветливое, но шестое чувство подсказало мне: с ним надо быть начеку.
Не знаю, почему я позволила себе такую нелепую выходку, – может, виной тому легкомысленное предотпускное настроение. У ведущего в руке был список вопросов, и за секунду до эфира я потянулась и вырвала у него листок. Мгновение он смотрел на меня ошарашенно, но тут же овладел собой и как ни в чем не бывало обратился к зрителям: «Сегодня у нас в гостях Сван – самая известная в мире фотомодель. Только вот интересно, сможет ли наша Лебедь удержаться на такой высоте?» Ах вот в каком духе он собирается вести интервью, подумала я. Чарли должен был меня предупредить.
Я ответила ему вполне сносно: «В мире столько прекрасных девушек, столько новых талантливых дизайнеров! Но мир велик, и места всем хватит». Может, до него дошел слух, что я подумываю не возобновлять контракт с японцами? Нет сомнения, он держит что-то за пазухой. Вряд ли Чарли проговорился… хотя только он и знает о моих намерениях. Интервью продвигалось вперед безо всяких неожиданностей. Вопросы были самые банальные – чью новую коллекцию я собираюсь демонстрировать, и так далее и тому подобное. Чувствовалось, что без драгоценной бумажки с вопросами ему здорово приходится напрягаться. И ни слова о проекте «Лебедь». Стрелки часов приближались к девяти, интервью заканчивалось. Откинувшись на спинку кресла, я с облегчением вздохнула, – но, как оказалось, поторопилась расслабиться. Последний вопрос прозвучал как гром среди ясного неба:
– Должно быть, трудно делать головокружительную карьеру после трагедий, пережитых в прошлом?
Я вскинула на него глаза, в голове зазвучал сигнал тревоги.
– Какие трагедии вы имеете в виду?
– Семейные. Гибель сестры в автомобильной катастрофе, исчезновение брата после того, как в лондонском доме вашей семьи был обнаружен труп женщины. Как вы думаете, Лебедь, вы еще увидите вашего брата?
Должно быть, моя алебастровая кожа стала еще белее. Я точно онемела, я молча молила его замолчать, в глазах закипали слезы. Я отвернулась от камеры, потому что знала, что она сейчас приблизится и будет снимать крупным планом. И ведущий понял: еще миг, и я встану и уйду из студии.
– Вы непременно с ним увидитесь, Сван, – сказал он. – Вы найдете его. Спасибо, что провели с нами эти утренние полчаса. А сейчас новости и прогноз погоды…
Он подождал, пока кончилось эфирное время, и обратился ко мне:
– Теперь я понимаю: вам ничего не известно. Это было опубликовано вчера в одной вечерней лондонской газете, а нью-йоркская пресса, конечно, подхватила новость и поместила сегодня на страницах всех утренних газет. Нас предупредили заранее. Простите, конечно, но как можно было упустить такой случай? Слишком уж жирный кусок. Посмотрите, вот английская газета.
Я взглянула на первую страницу «Стандарта».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114