Выяснилось, что Молли в шестнадцать лет убежала из дома, чтобы стать манекенщицей. Почему нельзя было этим заняться в Ливерпуле, так и осталось загадкой, но Молли непременно хотелось поехать в Лондон. Но отец не позволил, и она убежала.
– И уже никогда не вернулась, – тихо рассказывала Салли. Мы сидели в мастерской, ели тушенку, на столе горели свечи. – Время от времени она присылала открытки, реже – письма, в которых расписывала, как хорошо она устроилась – от клиентов, мол, отбою нет, и все в таком духе. У нас был ее адрес, и вот однажды я поехала в Лондон повидать сестру. Это было примерно через год после того, как она сбежала. Я как раз кончила школу и думала, может, она посоветует мне, чем заняться. Она писала, что у нее большая квартира, и я подумала, что смогу пожить у нее несколько дней. На самом деле она снимала комнатенку в Паддингтоне, и ванна там была одна на пять человек.
Она не очень-то обрадовалась моему приезду, мы ни одного вечера не провели вместе. Не знаю уж, что она делала по ночам, но каждый вечер красилась немилосердно. Косметики чуть ли не в сантиметр слоем. Через три дня я почувствовала, что с меня хватит. Целыми днями она полуодетая валялась на кровати, курила, как паровоз, а по вечерам куда-то уходила. Со мной почти не разговаривала, в комнате пахло какой-то кислятиной… В общем, я вернулась в Ливерпуль в подавленном состоянии. Родителям я, конечно, не стала ничего рассказывать. Врала, что прекрасно провела время. Но Молли после этого совсем перестала нам писать, и, мне кажется, мама о чем-то догадывалась, потому что снова и снова принималась расспрашивать, как я погостила у Молли. Больше мы о ней ничего не слышали. Была, правда, странная открытка на Рождество, а потом, через четыре года, ее убили в вашем доме.
Салли испугал пример сестры, и она решила все делать наоборот. Осталась дома, в Ливерпуле, поступила в художественную школу, а теперь работала дизайнером в лондонском рекламном агентстве; квартира у нее была в Ковент-Гардене. На выходные она приезжала к Гарри в Уилтшир. Вместе они пытались выяснить, чем занималась и с кем общалась Молли в Лондоне перед приходом к нам в Болтонс. Они побывали по адресу Молли в Паддингтоне, но там ее никто не помнил. В доме по-прежнему была дешевая гостиница с сомнительными постояльцами, и Гарри некоторое время даже пожил там под вымышленным именем, надеясь что-нибудь выяснить о Молли, но безуспешно. Однажды Гарри привез Салли в Уилтшир, чтобы познакомить с родителями, но в последнюю минуту она его отговорила: какой для них будет удар, если их сын вдруг объявится, да еще с сестрой Молли Бэйнбридж! Тогда Гарри захотел показать ей нашу старую гончарную мастерскую, а тут ему пришло в голову, что это неплохое укрытие: кто додумается искать пропавшего сына под носом у родителей?
– Вначале ему было очень тяжело, – сказала мне Салли, когда Гарри вышел за дровами. – Он часто видел отца издалека, и ему очень хотелось его окликнуть. Но, с другой стороны, в этом были и свои плюсы: он все время знал, что родители живы-здоровы.
Я наблюдала, как она разбирает спортивную сумку, вынимает джинсы, шерстяной жакет приглушенной окраски, теплые носки, простые белые футболки и строгую ночную сорочку от Лоры Эшли с пуговками под самое горло. Салли – серьезная девушка, полная противоположность своей неряхе-сестре, тонкая и изысканно-сексуальная. Такая девушка вполне могла бы стать моделью – у нее есть изящество и стиль. Я поглядела на Гарри. Он как сумасшедший метался по мастерской, натыкаясь на предметы, – волосы всклокочены, на лице счастливая улыбка. Я порадовалась за него. Салли рассказывала ему лондонские новости.
Странные у них отношения. Для Салли их связь похожа на роман с женатым мужчиной – тайна, о которой никому нельзя рассказать. В Лондоне у нее совершенно другая жизнь – друзья, приятели, коллеги, которые ничего не знают о Гарри. Я заметила, что Гарри понимает ее с полуслова, внимательно слушает ее подробный отчет о том, что произошло в офисе за неделю и кто что сказал, вставляет какие-то замечания, как будто хорошо знает этих людей. В конце концов, подумала я, он ведь сам работал исполнительным директором до своего исчезновения и должен все это хорошо себе представлять. Я вдруг поняла, что этот их еженедельный разбор событий – своего рода ритуал, и довольно интимный, и почувствовала себя лишней.
– Но почему же вы сразу мне не позвонили? – спросила я. – Я ведь очень волновалась.
Как обычно, Салли ответила за двоих:
– Тебя не так-то просто найти, Сван. Во-первых, ты все время в разъездах, а во-вторых, ты ведь знаменитость, тебя охраняют, ты ездишь с шофером, почти нигде не появляешься одна. Поверь, мы все время об этом думали. Конечно, я могла одна прийти к тебе, но, если честно, я побаивалась. Ты ведь не просто сестра Гарри, ты – мировая знаменитость. Мне бы пришлось как-то доказывать, что я действительно пришла от Гарри, что я его друг, а не просто человек с улицы. Мы не могли придумать, как пробиться к тебе через стену окружаюших тебя людей. И потом, хотелось прийти уже не с пустыми руками, и мы решили подождать, пока что-нибудь выясним о смерти Молли. Пожалуйста, попытайся нас понять.
Ее слова потрясли меня, я вдруг поняла, как много в них правды. Неужели я действительно так высоко вознеслась, что они боялись обратиться ко мне? И чем больше я думала, тем больше убеждалась в том, что я действительно очень оторвана от мира. Да, я много времени провожу на публике, но личная моя жизнь закрыта от всех. Я взглянула на Гарри и позавидовала ему. Мне вдруг захотелось, чтобы и в моей жизни был близкий человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114