— Простите, но у нас нововведение. Пожалуйста, пройдите на идентификацию.
— Чего? — не понял я. — Вы же знаете меня, Гитлинг!
— Да, мистер Матучек, но таковы правила. Мы должны быть уверены, что на вас нет иллюзии и… никто посторонний не пройдет сюда.
— Великий боже, а что, кто-то маскировался? Для чего?
— Извините, сэр. Приказ из Вашингтона.
Специальная комната, оборудованная как зал инквизиции.
Ведьма поводила надо мной определителем, прочла заклятие против магии, сняла отпечаток пальца, потом заставила меня написать мое тайное имя и махала копией бумаги, пока та не затрепетала в ответ. (Естественно, не мое истинное тайное имя, а имя, данное мне при поступлении на работу.)
— Сколько крови вам надо? — хмыкнул я.
— Нисколько, сэр, вы ведь прошли медосмотр при поступлении.
Ведьмочка была молодая и хорошенькая, так что мое раздражение улеглось само собой, и очень усталая, из-за чего я немедленно проникся к ней симпатией.
— Тяжелая работа, а? — посочувствовал я.
— Да нет, не очень. Но когда приказ только поступил… Все эти наемные рабочие, консультанты, инвесторы, журналисты, политики… Особенно достали журналисты и политики.
— Понятно. Эти небось подняли вой до небес. Все никак не определятся, кому принадлежит Вселенная. Кажется, сейчас наплыв стал поменьше.
— Остались только специалисты, — кивнула она.
— Все-таки это не способствует популярности проекта. Все эти дурацкие приказы свыше… Так и до саботажа недалеко. Интересно, что по этому поводу думает аль-Банни?
Она изогнула губки.
— Я слышала, как он упоминал… э-э, «дедушку тысячи паршивых верблюдов».
— Ну, это неточный перевод. По-арабски наверняка все гораздо цветистей. Ну, пока! — Я взял свой бейджик и вышел. Она предупредила, что покинуть Твердыню будет намного проще.
Погода менялась к лучшему. По небу бежали облачка, солнце уже не жарило как сумасшедшее. С кромки леса на юге долетал легкий ароматный ветерок, свежий и обнадеживающий.
Но следующий поворот открыл зрелище, которое моментально вернуло меня в пучину отчаяния. Я увидел взлетную площадку. Это был сущий кошмар. Казалось, что бронза, из которой был сделан прекрасный гордый конь, успела потускнеть и пойти пятнами. Часть конструкции была взята на экспертизу, и теперь там чернели отвратительные дыры. Машины, которых пригнали сюда вчера, стояли в стороне, готовые завершить разборку в понедельник. Ветерок вздыхал о недавнем славном прошлом.
Я вернулся к зданию, где размещалась лаборатория по средствам связи. Гулкое эхо встретило меня на входе. На втором этаже сияли огни, сверкали инструменты и были разложены части поврежденного оборудования. Волчьим чутьем я уловил отдаленный запах магии — не так отчетливо, как если бы я обернулся, но вполне ощутимо. В зале никого не было, кроме Джима Франклина и пары ассистентов. Помощники кивнули мне и вернулись к работе. Джим подошел поздороваться и постарался развеять гнетущее ощущение бодрой улыбкой.
— Стив, ты вернулся. Справил свои дела?
— Почти.
Сомнительно, конечно. Но мне не хотелось посвящать его в наши налоговые трудности, а о Балавадиве лучше пока вообще молчать.
— А что у вас?
— Ну, пришлось потрудиться, чтобы разобраться, что стряслось со связью. Пока не густо — удар был чертовски сильный, но кое-что все-таки уцелело. Вот локатор заклинило в противоположных показаниях: красная черта на приближение, синяя — на удаление. А сейчас мы работаем над переговорным устройством, оно выдает только писк и вой.
— Шуточка в стиле Койота, — пробормотал я.
— Возможно. Я вот думаю, не он ли подстроил одну штуку, про которую мне рассказывал отец.
— Когда?
— Во время войны. Папа работал в Сухом ущелье, брал пробы грунта. Они собирались ударить оттуда по врагу, ты, наверное, слышал про это. Вызвали сильный суховей и уже направили его в сторону вражеских позиций, и тут смерч внезапно превратился в огромную гремучую змею и рухнул вниз. К счастью, там находился офицер охраны, который знал нужное заклинание, и он сумел заморозить эту дуру прежде, чем она успела кого-нибудь укусить. Они потратили несколько дней, чтобы снять чары, и вторая попытка удалась. Но, может, там в это время пробегал Койот и решил поразвлечься. Южная Калифорния тогда еще не была так густо заселена, как сейчас.
— Гм-м. Значит, теперь, увидев такое большое поселение в самом центре своих владений и толпы народу, он взялся за дело серьезней?
Странно не то, что я никогда не слышал о случае в ущелье, странно, что о нем не знала и Джинни. Кое-что общее есть.
— Отец рассказал мне по секрету. А то ведь за разглашение полагалась какая-то гадость. Ума не приложу почему.
— Чего тут думать — правительство.
— Угу. Они наконец решились обнародовать эти сведения, но вся информация уже безнадежно устарела, даже в рамках этой специальности. Я узнал, что Смитсоновский институт приобрел змею из армейского морозильного склада и собирается выставлять ее на обозрение. Это может привлечь публику. Тварюга тогда их чуть не прихватила за мягкое место. Тоже мне, «задогрыз гигантский».
Джим был натуралистом-любителем.
Я повертел головой.
— А где Хелен? — спросил я, подразумевая Хелен Краковски, заместителя нашего шефа.
— Вызвали в управление, как всех шишек. Черт возьми, им бы работать и работать, а НАСА заставляет их все время отвечать на идиотские вопросы! Поразительно, как это аль-Банни пока выкручивается.
— Может, он отключил телефон. У него неплохие связи среди военных. Или он сейчас громит бюрократов. Или по-быстрому выдумывает религиозные причины, по которым он не может путешествовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135