Введенный в кабинет инспектора, он получил разрешение сесть.
— Надеюсь, вы будете менее упрямы, чем в прошлый раз, — очень спокойно начал полицейский.
— Взаимно, — сморщился Коплан. Черное лицо Коссабы посуровело.
— Как вам угодно, — заявил он ледяным тоном. — Но прежде чем продолжить обработку, должен вам сообщить, что на вас принесена жалоба. Некто Меллован, британский подданный, обвиняет вас в краже у него двухсот фунтов.
— О? — изумился Коплан. — У этого типа странное видение вещей.
— Вы не отрицаете, что украли у него деньги?
— Я взял двести фунтов в долг, что не одно и то же. Если бы я не проиграл в рулетку столько денег, я бы их ему вернул.
— Вы угрожали ему действием в баре «Гранд-отеля», при свидетелях.
— Потому что он при свидетелях говорил со мной крайне вызывающе.
Губастое лицо негра растянулось в злобной улыбке.
— Вызывающе? — саркастически переспросил он. — Вы слишком щепетильны, мистер Коплан.
Он хлопнул ладонью по лежавшей на столе папке и повысил голос:
— Я сообщил о вашем аресте в Интерпол, это обычно делается в случае торговли наркотиками. Сведения, полученные мною от Интерпола, очень интересны: вы еще та мразь!
Коплан сжал зубы, но ничего не ответил. Коссаба торжественным жестом открыл досье.
— Семь лет тюрьмы за покушение на безопасность государства, — прочитал он с болезненным удовольствием, — два года за сутенерство... Сразу видно, что для вас деньги никогда не имели запаха! Соучастие в вооруженном грабеже в Ницце. И это не все!.. Скотленд-Ярд хотел бы допросить вас по поводу торговли оружием; по тем же причинам на вас заведено дело голландской полицией. Хорошенький жизненный путь, верно?
Арестованный молчал как камень. Коссаба продолжил:
— Теперь я понимаю, почему вы с первой минуты не завопили о провокации. Белые, которых нам приходится арестовывать, обычно принимают высокомерный вид и требуют помощи у своего посольства, но у вас есть веские причины не следовать их примеру, правда?
Инспектор закрыл свое досье, потер сухие ладони.
— Вы попались, — заговорил он со смехом. — Продолжайте изображать хитреца, и хартумская тюрьма станет самым заметным воспоминанием в вашей жизни, поверьте мне. Кто вам передал пакетик с героином?
Опустив голову, Коплан сделал вид, что не слышал. Полицейский насмешливо отчеканил:
— Вы узнаете, во что обходится упрямство. Отныне вы не выйдете из камеры, пока не начнете на коленях умолять надзирателя позволить вам написать полное признание.
Он вызвал двух конвоиров, ждавших за дверью, и сказал им:
— Бросьте его в камеру и всыпьте ему двадцать ударов! Десять минут спустя снова избитый Коплан был брошен на пол.
Ночь не уменьшила его страданий. В жару, с содранной на спине кожей, он не мог сдерживать стоны, вырывавшиеся у него при малейшем движении.
На следующий день его пришел осмотреть чернокожий врач и перевязал раны. Около полудня ему принесли миску с едой, и это было все.
В три последующие дня он оставался в строгом одиночестве. Ему не давали табака, не разрешали ни прогулок, ни даже бриться.
Коплан почти радовался этому заточению; пока он не видел вспыльчивого инспектора, ему не грозили новые пытки. На четвертый день резкий щелчок замка заставил его вздрогнуть. Предвидя новые мучения, он тревожно уставился на дверь.
Но в камеру вошел очень элегантный негр в очках, одетый по-европейски и державший под мышкой портфель. Надзиратель закрыл за ним дверь.
Посетитель представился по-английски:
— Омар Табук из хартумской коллегии адвокатов. Я думаю, мистер Коплан, что вам понадобится юридическая помощь.
Тот скептически и тоскливо посмотрел на него.
— Сомневаюсь, что вы сможете мне помочь, — заявил Коплан усталым голосом. — Я не просил адвоката.
— Но он вам необходим, — уверил негр, кладя портфель на стол. — Защищать можно самые безнадежные дела.
Он вынул из кармана портсигар, открыл его и протянул Коплану. Тот разом взял шесть сигарет, спросив:
— Вы позволите? Сейчас это мне нужнее всего.
Лицо суданского адвоката на мгновение выразило детское удивление.
— Э... Да... Конечно, — с опозданием пробормотал он. — Я полагаю, что... э... ваше пребывание здесь не очень приятно.
Коплан прикурил от его зажигалки, сделал несколько затяжек, потом сел на нары и признал:
— Действительно, развлечениями меня не балуют. Вы очень хотите взять на себя мою защиту, мэтр Табук?
Негр приблизился к нему и сказал, нахмурив брови:
— Да, я очень хочу этого. Что бы вы мне дали, если бы была признана ваша невиновность и вас бы освободили?
Коплан посмотрел на него с немного насмешливым видом.
— Я не люблю сказки, — сказал он с болезненной гримасой, вызванной тем, что он прислонился к стене. — Вы адвокат или колдун?
Омар Табук не обиделся:
— Ответьте на мой вопрос. Готовы ли вы заключить сделку при условии вашего освобождения?
Коплан пожал плечами.
— От такого заманчивого предложения я откажусь, только если вы запросите слишком большую цену, — ответил он с оттенком недовольства.
Адвокат сел рядом с ним и заговорил убедительным тоном:
— Вообразите, что экспертиза установит, что образец героина, найденный у вас, всего лишь безобидная смесь кодеина, порошка из горького миндаля и сульфированного эфира. Вообразите, что я перешлю Мелловану чек на двести фунтов. Вы ни в чем не признались, против вас не существует никакого официально подписанного заявления. Обвинение рушится, как карточный домик.
— Чудесно, — согласился Коплан. — А что взамен? Его первоначальная недоверчивость постепенно таяла. В душе загорелся огонек надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38