— Полагаю, речь идет не о сахарном песке? — прошептал он, прищурив глаза.
— Пф... Почти! Для почтенного путешественника, чье описание известно таможенным службам, это станет детской игрой. Именно по этой причине я иногда использую одних и тех же курьеров. Кроме того, я должен им очень доверять, понимаете?
Коплан кивнул головой.
— Понимаю, — сказал он. — Кокаин?
— Героин, — поправил суданец, поднося чашку к губам.
— Сколько?
— Килограмм, в пакетиках по пять граммов.
Коплан похлопал себя по карманам, ища пачку сигарет. Видя его движение, хозяин дома протянул ему шкатулку, инкрустированную перламутром. Франсис взял сигарету с белым табаком и закурил ее.
— Очень опасно, — заметил он после первой затяжки.
— Нет, — возразил его собеседник, снова развалившийся на подушках. — Но может стать опасным, если вы попытаетесь меня обмануть, поскольку на обратном пути нужно везти деньги.
— Я не вижу, какую прибыль вы рассчитываете извлечь из этой операции. Количество слишком мало, чтобы окупить путешествие в Европу и обратно, к тому же надо оплатить мои услуги.
— Я покрою расходы, — сказал суданец. — Большего я не прошу. Так всегда бывает при создании нового рынка сбыта. Вы получите сто фунтов, не считая возмещения затрат на дорогу.
Коплан задумчиво почесал щеку.
— Когда нужно ехать? — спросил он.
— Через три дня. Вы сядете на пароход «Атена» в Порт-Судане. Греческую визу вы можете получить за двадцать четыре часа.
После некоторого размышления Коплан наконец решился:
— Ладно, я согласен. Каковы детали операции?
Суданец нагнулся вперед и заговорил вполголоса, живо жестикулируя темными пальцами.
Коплан слушал его, держа сигарету в углу рта. Он несколько раз кивнул головой.
Наконец тот закончил:
— Я дам вам пакетик, чтобы вы могли как можно лучше изучить способы спрятать двести точно таких же. Товар будет доставлен в «Оксфорд» в течение сорока восьми часов. После этого забудьте обо мне. Одно лишнее слово может стоить вам жизни. Вы согласны на этот риск?
— Согласен, — ответил Коплан. — Одна деталь... Как ваше имя?
— Абдул Джабар. По крайней мере, для вас и афинского корреспондента.
Суданец достал белый пакетик, чуть побольше двух почтовых марок, наполненный порошком.
— Вот образец. Не пытайтесь пробовать наркотик: их могут употреблять все, кроме тех, кто продает.
— Я не сумасшедший, — сказал Коплан, убирая пакетик в карман. — Вы дадите мне денег на покупку билетов на поезд и пароход?
Абдул Джабар встал, подошел к инкрустированному шкафчику, отпер замок, достал деньги и отсчитал двадцать купюр по десять фунтов.
— Этого вам будет более чем достаточно. Путешествуйте первым классом: на греческих судах это недорого. Главное, не оставайтесь в Афинах дольше, чем нужно, после того как будет сделано дело и получены деньги. Вознаграждение получите по возвращении.
Коплан кивнул и сунул деньги в карман.
— Спасибо, — сказал он. — Я буду ждать вашего человека послезавтра, около восьми часов вечера.
Вернувшись в гостиницу, Коплан лег на кровать, но свет не выключил.
То, что Абдул Джабар обратился к нему, не очень удивляло его. У него были все необходимые качества, которые могли заинтересовать торговцев наркотиками. Но правильно ли он поступил, согласившись участвовать в этой махинации?
Подумав с полчаса, он вытянул руку, чтобы выключить свет. Поедет ли он в Афины или нет? Точно он этого еще не знал.
Он заснул.
Проснувшись от яростных ударов в дверь, он раздраженно закричал:
— Ну что там?
— Откройте! Полиция! — ответил грубый голос.
Коплан встал, чувствуя, что у него внезапно сжался желудок. Он машинально бросил взгляд на свои часы: шесть утра.
В дверь снова энергично застучали.
— Ладно! Иду, — буркнул он, вставая.
Он надел брюки, набросил рубашку. Чего от него хотели эти полицейские с антрацитовой кожей?
Они вышибли дверь в тот самый момент, когда он отодвинул засов.
Их было трое, все вооружены и с озлобленными лицами. Двое сразу набросились на него и безо всяких предупреждений нацепили на его запястья наручники.
Потом вошел инспектор в штатском, смерил арестованного взглядом и сухо спросил по-английски:
— Где героин?
Коплан вздохнул. Трюк был отлично организован.
— В левом кармане моего пиджака, — устало ответил он. Один из полицейских схватил пиджак, мгновенно обыскал его и достал белый пакетик, который отдал инспектору.
Тот оторвал уголок, высыпал немного порошка на палец, понюхал его и попробовал кончиком языка.
— Высшее качество, — объявил он с мрачным удовлетворением. Потом приказал своим подчиненным: — Уведите. Я приду через полчаса.
Коплана посадили в машину, стоявшую возле тротуара и окруженную толпой любопытных. Несколько ловких ударов дубинками освободили путь. Машина тронулась с места.
Десять минут спустя арестованный был помещен в одну из камер центрального управления полиции. Оставшись один, Коплан опустился на край нар. Теперь все уже ясно: он не поедет в Афины и Абдул Джабар испытает тоскливый ужас. Власти нигде не миндальничают с торговцами наркотиками.
Около восьми часов утра надзиратель принес кофе и хлеб. Он снял с Коплана наручники, не сказав ни слова. После его ухода время, казалось, остановилось.
Ближе к полудню два полицейских вывели его из камеры и отвели в один из кабинетов инспектора Коссабы, арестовавшего его.
Допрос, проводившийся на английском языке, начался с обычных вопросов. Затем инспектор сообщил причину ареста: хранение токсичных веществ.
— Прежде чем передать ваше дело следователю, я бы хотел выяснить один пункт, — сказал Коссаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38