Прежде чем Саббах вернулся в лагерь, Франсис горячо поблагодарил его.
— Послезавтра мы возвращаемся в Дамаск, — сообщил он, — но, может быть, мы выкроим время угостить вас последним стаканчиком. Я могу позвонить вам в лагерь?
— Конечно, — быстро ответил офицер. — Номер шестьсот семьдесят восемь — телефонист Мафрака понимает английский.
Он бросил из-под век вопросительный взгляд на Клодин. Молодая женщина незаметно взмахнула ресницами в знак согласия.
Наконец Саббах ушел, а Коплан и Клодин поднялись в свой номер, довольные тем, что могут стать самими собой и прекратить комедию, продолжавшуюся почти семь часов.
— Ты хорошо поработала, — сказал Франсис, обняв свою спутницу за плечи. — В некоторые моменты мне казалось, что наш друг взорвется. Теперь он созрел...
Она мягко высвободилась, подошла к зеркалу и сняла клипсы, украшавшие ее уши.
— Не так уж и трудно играть соблазнительницу, — заявила она с презрительной улыбкой в уголках губ. — Если хочешь знать мое мнение, я недовольна. Какую гадость ты готовишь этому бедняге?
Лицо Коплана насупилось.
— Не собираешься ли ты пожалеть его? — сказал он.
— Почему бы нет? В конце концов, это могло бы облегчить мне работу.
Он посмотрел на отражение Клодин в зеркале и сделал к ней три шага. Взяв молодую женщину за талию, он заставил ее повернуться. Глядя ей в глаза, сказал сдерживаемым голосом:
— Если я просил тебя раскалить его добела, то именно для того, чтобы избавить тебя от неприятной работы, намеченной Халати.
Удивленная как его жестом, так и утверждением, Клодин отступила.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что достаточно было, чтобы ты влюбила его в себя до безумия. Остальное я беру на себя.
Он отпустил ее, повернулся спиной и закончил:
— Теперь у тебя есть дополнительная причина пожалеть принца пустыни.
Пока он развязывал галстук, Клодин смотрела на него, затем подошла к нему и взяла за руку.
— Ты... немного ревновал?
— Шиш! — буркнул он. — Просто я нашел лучший способ.
Он решительно взял свою подушку и бросил ее на пол с намерением провести ночь на коврике.
Около одиннадцати часов вечера двадцать восьмого к капитану Саббаху прибежал дежурный.
Сильно взволнованный солдат объявил, что загорелся склад возле вокзала. Фляги с маслом, стоявшие на земле, взрываются одна за другой.
Саббах бросился в свой штаб.
Лагерь был поднят по тревоге. В темноте звучали свистки, воздух наполнил рев моторов.
В барак прибежали лейтенант и два сержанта. Саббах выяснял расположение своих людей и подсчитывал средства, которые мог немедленно бросить на помощь.
Короткими отрывистыми фразами он изложил ситуацию своим подчиненным и отдал им приказы. Главное было ограничить очаг огня, чтобы он не перекинулся на дома города.
Несколько минут спустя, включив фары, моторизованное подразделение на полной скорости помчалось к вокзалу Мафрака.
Одновременно по радио предупредили взводы, патрулировавшие к западу от местечка, и приказали им срочно отправиться к вокзалу. Не был оголен только сектор обоих нефтепроводов. Район, включавший в себя шоссе на Багдад, сирийскую границу, железнодорожный путь и насосную станцию, как и обычно, оставался под охраной трех взводов.
Саббах все время был в своем кабинете. Включенный громкоговоритель соединял кабинет с радиостанцией, установленной в соседнем бараке, и капитан был в курсе развития ситуации.
В половине первого ночи, несмотря на энергичные усилия солдат и части населения, пожар все еще бушевал и по-прежнему угрожал зданию вокзала.
Нервничая, капитан принял решение мобилизовать подкрепление. Он отправил в город всех имевшихся у него людей на двух грузовиках.
Без четверти час зазвонил телефон, стоявший у него на столе. Офицер быстро снял трубку.
— Капитан, — сказал ему встревоженным голосом Коплан, — вы должны мне помочь. Пропала моя жена.
— Что? — крикнул иорданец. — Это невероятно! Когда?
— Примерно в половине двенадцатого... Мы пошли смотреть на пожар, и я потерял ее в толпе. Я пошел в гостиницу, надеясь, что она вернулась туда, но ее нет. Я теперь не нахожу себе места. С ней наверняка что-то случилось.
Саббах сжал кулак. Такая привлекательная женщина одна, без защиты, на улицах Мафрака подвергалась огромному риску. Как знать, может быть, ее уже похитили бедуины-кочевники.
Кровь офицера застыла.
— Почему вы так долго ждали, прежде чем предупредить меня? — в ярости закричал он. — Если немедленно не установлю вокруг города оцепление, вы никогда не увидите вашу жену!
— Я надеялся, что она вернется с минуты на минуту, — извинился ошарашенный Коплан. — В каком точно месте вы потеряли друг друга? — спросил Саббах, сходя с ума от ярости.
— Совсем рядом с церковью...
— И где вы сейчас?
— В гостинице.
— Никуда не уходите, чтобы я мог созвониться с вами в любой момент.
Он бросил трубку.
Перед ним встала ужасная дилемма. Он не мог отвлекать своих солдат от борьбы с пожаром ради поисков христианки. Под рукой у него никого не было.
Оставался единственный выход, но он требовал нарушения военного устава. Хотя, с другой стороны, если эта слишком привлекательная белая женщина не будет немедленно найдена, это может вызвать дипломатический инцидент.
Две минуты Саббах терзался сомнениями. Наконец безудержное желание, которое он испытал к Клодин, определило его решение.
Он отозвал патрули из восточного сектора и направил их в Мафрак.
Глава VII
В середине ночи грузовик, остановившийся в степи возле иорданской границы, но на сирийской стороне, тихо тронулся на юг, погасив огни. Он вез шесть человек и специальное оборудование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38