Услышав шорох слайдера двери, он повернулся лицом ко мне, и наши взгляды встретились.
Часть 2 Глава 1Клим — Ну хоть бы скорее ты уж уехал, идиота кусок! Люди как люди, а этот всё с книжками сидит! Вот к чему моё доброе сердце привело, нужно было сжечь эту бесовщину, пока маленьким был! Всё жалела тебя, всё берегла, не давала отцу в поле брать… Вырастила на свою голову, дождёшься от тебя благодарности… — не переставая причитать визгливым голосом мать швыряла передо мной на стол тарелки с едой.Я старался мысленно отгородиться от её воплей, но получалось, несмотря на многолетнюю практику, очень плохо. Мать обладала голосом, который с лёгкостью проникал сквозь любые барьеры и мог воскресить мёртвого. Ну ничего, это последний мой обед дома, последний домашний скандал, последнее головокружение от сдерживаемой ярости. Отвечать матери не следовало — это её распаляло ещё больше, и она просто теряла над собой контроль, её, что называется, несло. Так что я молча и быстро ел, чтобы покончить с этой пыткой и уехать из этого дома навсегда.Вообще-то, можно было уйти и не позавтракав, тем более, что отец не захотел даже и проститься, но денег на еду у меня не было совсем, а в Академии если вечером покормят на борту челнока, то хорошо. Но, скорее всего, никто новобранцев кормить и не будет, это, строго говоря, ещё и не Академия, так, призывной пункт и транспорт.— Вся надежда на Стася, младшенького нашего, вот помощник отцу растёт, радость на старости лет… И в поле, и на конюшне, всегда с отцом, всё делает, никакой работы не боится… А как комбайн водит — все девки сбегаются смотреть. Не то, что ты, ломоть отрезанный, всё бы как отлынить думаешь, чуть что, сразу к учителю этому бежишь. Вот уж отец бы ему руки вырвал, да кто ж знал, что из комиссованных он! Отец неделю лечился, а потом ещё и штраф платить судья заставил. А по мне, так и сто лет нам этот учитель здесь, дармоед, палец о палец не ударил…Я прекрасно знал, о ком говорит мать. Если бы не пан Вышински или Олесь, как он просил его называть, ковырять бы мне в носу на пару со Стасем, да крутить коровам хвосты до конца моих дней. Перспектива более чем неприятная.Кто знает, какая комбинация генов привела к тому, что на захудалой сельскохозяйственной планете, причём, в самом глухом её уголке, родился человек, на дух не переносивший сельские реалии? С раннего детства я задавал вопросы, от которых отец приходил в изумление и отвечал коротко — подзатыльником. Это если был трезв. А если успел приложиться к бутылке, то и чем-то потяжелее, что имелось под рукой. Как-то раз, получив, как обычно, по голове, я выбрался из дома и побрёл по улице, незаметно оказавшись возле школы. Здесь мне всегда было спокойно. Другие дети считали школу ненужной, утомительной и унизительной обязанностью, а мне было интересно учиться.Особенно я любил библиотеку. Столько книг, и каждая страница просит, чтобы её перевернули, обещая какие-то новые открытия. Добраться до книг было непросто. Местные подростки видели в бумажных томиках только удобные источники халявной бумаги для самокруток и других, ещё более прозаических целей, поэтому выдавали книги под строгим контролем и выносить из школы запрещали. За потерю или порчу наказывали жестоко. Мне поблажек делать не собирались, поскольку учителя в массе своей не сильно отличались от деревенских мужиков по уровню развития и мыслить дальше своих чётко очерченных обязанностей не собирались. На моё счастье меня заметил пан Вышински. Он быстро оценил мою сообразительность и способность быстро усваивать новые сведения. Так что с восьми лет я получил в свой распоряжение огромное — как мне казалось тогда — количество всевозможных книг. Читал всё подряд. С одинаковой лёгкостью и интересом я проглатывал и учебник физики, которую, кстати, пан Вышински преподавал, и историю о трёх охранниках из президенской гвардии… Мне нравилось всё.Когда я подошёл к школе, пан Вышински как раз работал на крыше здания, перекладывал съехавшую черепицу. Он только что забрался наверх и принялся снимать керамические пластины ряд за рядом, складывая их в стопку. Завидев меня, он поднялся на ноги и приветливо махнул рукой.— Эй, Клим, как дела?Я неопределённо пожал плечами.— Что, опять от отца перепало?— Да не, я просто так…— Ладно, не буду приставать. Помочь хочешь?— Конечно, пан Вышински, а что делать?— Видишь вон ту доску? Прислони к скату крыши…Я посмотрел в указанном направлении. В траве возле фундамента лежала длинная доска. С трудом её подняв, я приставил один конец к крыше возле ног учителя, а второй упёр в мягкую землю.— Молодец. А теперь я буду по доске спускать черепицу, одну за одной. Твоя задача ловить её и складывать вдоль стены. Справишься?— Конечно! — мне было приятно помогать пану Вышински, так я мог хоть как-то отплатить ему за внимание.Ловить скользящие по доске выгнутые пластины было даже весело, главное не зевать и вовремя подхватывать очередную. Хоть керамика и прочная, но при резком ударе раскалывается охотно. На солнце черепица разогрелась, и уже через час-полтора обжигала руки.Пан Вышинский долго молчал, потом потихоньку попытался вовлечь меня в разговор:— Ты прочитал книжку, что я тебе дал на прошлой неделе?— Ага. Я её в сене спря… — я замолк, мне не хотелось в подробностях рассказывать о проблемах, с которыми я сталкивался при чтении книг. Мать, та ещё ничего, просто визжала, а отец мог молча бросить книгу в огонь…— Да ладно, Клим… Я понимаю. Твоим родителям, конечно, очень сложно принять, что их ребёнок неизмеримо выше их. Когда средний уровень IQ чуть выше восьмидесяти, умному мальчишке невероятно сложно выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119