ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сияние электрических спиралей отражалось от ее лица и волос, и от этого казалось, что они влажно струятся глубокими роскошными волнами.
— Да, — повторил я, — наверное, зашел к Гилеаду за бальзамом…
После вводных приветствий и «как ты думаешь?», а также напряженной тишины, наступившей вслед за этим, я киваю на книгу:
— Я вижу, ты продолжаешь совершенствоваться.
Она улыбается:
— Это Уоллес Стивене. — С извиняющимся видом она поднимает на меня глаза. — Не знаю, все ли я понимаю…
— Не думаю, чтобы это кому-нибудь удавалось.
— …но мне нравится. Ну, даже если я не понимаю, я все равно что-то чувствую, когда читаю. В некоторых местах я ощущаю счастье, другие — просто смешные. А порой, — она снова опускает глаза к книге, лежащей у нее на коленях, — меня охватывает такая тоска.
— Тогда я уверен, что ты понимаешь все! Мой энтузиазм повлек за собой еще одну напряженную паузу, потом она снова вскинула голову:
— Ой, а что тебе сказали у врача?
— Много чего. — Я снова попробовал вернуться к хохме. — «Сними штаны и ложись». А следующее, что я помню, — это как мне накачивают легкие нюхательными солями.
— Вырубился?
— Начисто.
Она тихо посмеивается, а потом, понизив голос, доверительно сообщает:
— Хочешь, я тебе кое-что расскажу, если ты пообещаешь не донимать его?
— Истинный крест. А кого донимать и чем?
— Генри. После того, как он рухнул с этих скал. Когда они привезли его с лесосеки, он ругался и вел себя здесь просто ужасно, а потом, когда мы повезли его к врачу, затих. Ну знаешь, как это с ним бывает. Ни звука не проронил, пока его осматривали, только над сестрами подсмеивался и подшучивал, что они так цацкаются с ним. «Ничего особенного, так, крылышко вывихнул, — повторял он. — У меня и похуже бывало, несравненно хуже! Давайте вправляйте его на место! Мне на работу надо!»
Мы вместе посмеялись над басом, которым Вив пыталась подражать Генри.
— А потом, — продолжила она, возвращаясь к доверительному тону, — они достали шприц. Иголка была не такой уж длинной, но, конечно, все-таки достаточно большой. Я знала, какие он к ним испытывает чувства, и вижу — старина побледнел как полотно. Но, понимаешь, он решил не сдаваться и продолжал держать фасон. «Давайте, давайте, давайте, колите меня, да побыстрее, чтобы я мог вернуться на работу!» — рычал он. И тут, когда они его укололи — такого крутого и смелого, несмотря на переломанные кости, — он только дернулся и скорчил гримасу, но до нас долетел какой-то звук, и когда я присмотрелась, то увидела, что он весь обмочился и по ноге прямо на пол бежит струйка!
— Нет, не может быть! Генри? О нет, Генри Стампер? О-о-о! О Боже!.. — Я разразился таким хохотом, каким не смеялся, кажется, никогда в жизни. Представив себе выражение потешного изумления на лице Генри, я уже не мог издать ни звука и только беззвучно сотрясался. — О Боже!., это потрясающе, о Господи!..
— И… и, нет, ты послушай, — продолжила она шепотом, — когда мы пошли переодевать его в пижаму, ты послушай, после этого укола, который его сразил… мы обнаружили, что он не только обмочился.
— О Господи!., это грандиозно, могу себе представить…
Мы смеялись и смеялись до тех пор, пока не наступила неловкая пустота, всегда следующая за слишком продолжительным весельем, точно такая же, как наступает после долгого раската грома: мы снова смущенно умолкли, оглушенные и испуганные одной и той же мыслью. «Какой смысл пытаться?» — вопрошал я себя, глядя на прядь ее волос, которая, как блестящая стрела, сбегала по ее профилю и уходила за ворот рубашки… Что мечтать попусту? Ты не можешь это сделать, вот и все. Давно пора было сообразить, что то самое оружие слабости, которое должно было обеспечить тебе победу над братом Хэнком, не дает тебе вкусить плоды этой победы. Тебе следовало бы знать, что безвольная импотенция, которая обеспечивает тебе победу над ним, никогда не будет понята и принята с должным тактом…
Я стоял, взирая на Вив, на ее скромное, безмолвное и совершенно очевидное предложение себя, пытаясь философски осмыслить свою органическую неспособность принять это предложение… И тут интересующий нас орган начал приподниматься, отметая эту новейшую отговорку и с пульсирующей настойчивостью требуя предоставить ему возможность доказать свою дееспособность. Наконец все препятствия были преодолены, и от желанной цели меня отделяло не более нескольких футов — все доводы рассеяны и отговорки исчерпаны, — и все же внутренний голос не давал мне сдвинуться с места. «Берегись берегись», — пел он. «Чего? — кричал ему я, на грани потери чувств от расстройства. — Пожалуйста, скажи мне, чего беречься?»
ПРОСТО НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО — был ответ; ЭТО БУДЕТ МЕРЗКАЯ СЦЕНА…
Для кого? Я в безопасности — я это знаю. Мерзкая сцена для Хэнка? Для Вив? Для кого?
ДЛЯ ТЕБЯ, ДЛЯ ТЕБЯ…
И потому, вдоволь намучившись в этой гнетущей тишине, я вздохнул и промямлил что-то типа: мол, ладно, наверное, лучше — ну для простуды и вообще, — если я пойду лягу. Она кивнула не поворачиваясь: «Да, наверное…» — «Ну, спокойной ночи, Вив…» — «Спокойной ночи, Ли, увидимся утром…»
При виде моей трусости она опускает глаза, и я выскальзываю из комнаты. К горлу подкатывает тошнота, и сердце сжимает от стыда за свое бессилие, которое теперь уже не может быть отнесено за счет обычной импотенции…
(Я торможу перед больницей, и когда вынимаю старика, чтобы везти его в операционную, вижу, что рука его отделилась от туловища. Она вываливается из разодранного рукава на мостовую, как змея, меняющая кожу. Я оставляю ее на земле. Мне сейчас не до того. Что-то еще меня мучает, если бы я только мог вспомнить…
Меня останавливает ночной санитар и начинает что-то говорить, потом он смотрит на старика, и карандаш выпадает у него из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252
— Да, — повторил я, — наверное, зашел к Гилеаду за бальзамом…
После вводных приветствий и «как ты думаешь?», а также напряженной тишины, наступившей вслед за этим, я киваю на книгу:
— Я вижу, ты продолжаешь совершенствоваться.
Она улыбается:
— Это Уоллес Стивене. — С извиняющимся видом она поднимает на меня глаза. — Не знаю, все ли я понимаю…
— Не думаю, чтобы это кому-нибудь удавалось.
— …но мне нравится. Ну, даже если я не понимаю, я все равно что-то чувствую, когда читаю. В некоторых местах я ощущаю счастье, другие — просто смешные. А порой, — она снова опускает глаза к книге, лежащей у нее на коленях, — меня охватывает такая тоска.
— Тогда я уверен, что ты понимаешь все! Мой энтузиазм повлек за собой еще одну напряженную паузу, потом она снова вскинула голову:
— Ой, а что тебе сказали у врача?
— Много чего. — Я снова попробовал вернуться к хохме. — «Сними штаны и ложись». А следующее, что я помню, — это как мне накачивают легкие нюхательными солями.
— Вырубился?
— Начисто.
Она тихо посмеивается, а потом, понизив голос, доверительно сообщает:
— Хочешь, я тебе кое-что расскажу, если ты пообещаешь не донимать его?
— Истинный крест. А кого донимать и чем?
— Генри. После того, как он рухнул с этих скал. Когда они привезли его с лесосеки, он ругался и вел себя здесь просто ужасно, а потом, когда мы повезли его к врачу, затих. Ну знаешь, как это с ним бывает. Ни звука не проронил, пока его осматривали, только над сестрами подсмеивался и подшучивал, что они так цацкаются с ним. «Ничего особенного, так, крылышко вывихнул, — повторял он. — У меня и похуже бывало, несравненно хуже! Давайте вправляйте его на место! Мне на работу надо!»
Мы вместе посмеялись над басом, которым Вив пыталась подражать Генри.
— А потом, — продолжила она, возвращаясь к доверительному тону, — они достали шприц. Иголка была не такой уж длинной, но, конечно, все-таки достаточно большой. Я знала, какие он к ним испытывает чувства, и вижу — старина побледнел как полотно. Но, понимаешь, он решил не сдаваться и продолжал держать фасон. «Давайте, давайте, давайте, колите меня, да побыстрее, чтобы я мог вернуться на работу!» — рычал он. И тут, когда они его укололи — такого крутого и смелого, несмотря на переломанные кости, — он только дернулся и скорчил гримасу, но до нас долетел какой-то звук, и когда я присмотрелась, то увидела, что он весь обмочился и по ноге прямо на пол бежит струйка!
— Нет, не может быть! Генри? О нет, Генри Стампер? О-о-о! О Боже!.. — Я разразился таким хохотом, каким не смеялся, кажется, никогда в жизни. Представив себе выражение потешного изумления на лице Генри, я уже не мог издать ни звука и только беззвучно сотрясался. — О Боже!., это потрясающе, о Господи!..
— И… и, нет, ты послушай, — продолжила она шепотом, — когда мы пошли переодевать его в пижаму, ты послушай, после этого укола, который его сразил… мы обнаружили, что он не только обмочился.
— О Господи!., это грандиозно, могу себе представить…
Мы смеялись и смеялись до тех пор, пока не наступила неловкая пустота, всегда следующая за слишком продолжительным весельем, точно такая же, как наступает после долгого раската грома: мы снова смущенно умолкли, оглушенные и испуганные одной и той же мыслью. «Какой смысл пытаться?» — вопрошал я себя, глядя на прядь ее волос, которая, как блестящая стрела, сбегала по ее профилю и уходила за ворот рубашки… Что мечтать попусту? Ты не можешь это сделать, вот и все. Давно пора было сообразить, что то самое оружие слабости, которое должно было обеспечить тебе победу над братом Хэнком, не дает тебе вкусить плоды этой победы. Тебе следовало бы знать, что безвольная импотенция, которая обеспечивает тебе победу над ним, никогда не будет понята и принята с должным тактом…
Я стоял, взирая на Вив, на ее скромное, безмолвное и совершенно очевидное предложение себя, пытаясь философски осмыслить свою органическую неспособность принять это предложение… И тут интересующий нас орган начал приподниматься, отметая эту новейшую отговорку и с пульсирующей настойчивостью требуя предоставить ему возможность доказать свою дееспособность. Наконец все препятствия были преодолены, и от желанной цели меня отделяло не более нескольких футов — все доводы рассеяны и отговорки исчерпаны, — и все же внутренний голос не давал мне сдвинуться с места. «Берегись берегись», — пел он. «Чего? — кричал ему я, на грани потери чувств от расстройства. — Пожалуйста, скажи мне, чего беречься?»
ПРОСТО НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО — был ответ; ЭТО БУДЕТ МЕРЗКАЯ СЦЕНА…
Для кого? Я в безопасности — я это знаю. Мерзкая сцена для Хэнка? Для Вив? Для кого?
ДЛЯ ТЕБЯ, ДЛЯ ТЕБЯ…
И потому, вдоволь намучившись в этой гнетущей тишине, я вздохнул и промямлил что-то типа: мол, ладно, наверное, лучше — ну для простуды и вообще, — если я пойду лягу. Она кивнула не поворачиваясь: «Да, наверное…» — «Ну, спокойной ночи, Вив…» — «Спокойной ночи, Ли, увидимся утром…»
При виде моей трусости она опускает глаза, и я выскальзываю из комнаты. К горлу подкатывает тошнота, и сердце сжимает от стыда за свое бессилие, которое теперь уже не может быть отнесено за счет обычной импотенции…
(Я торможу перед больницей, и когда вынимаю старика, чтобы везти его в операционную, вижу, что рука его отделилась от туловища. Она вываливается из разодранного рукава на мостовую, как змея, меняющая кожу. Я оставляю ее на земле. Мне сейчас не до того. Что-то еще меня мучает, если бы я только мог вспомнить…
Меня останавливает ночной санитар и начинает что-то говорить, потом он смотрит на старика, и карандаш выпадает у него из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252