ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Да, конечно, ведь Локхарт погиб, и Вэл тоже мертва, и, возможно, она останавливалась в этом доме.
Здесь же находился закуток консьержа, и Данн вошел в него, а я остался ждать у дверей. Вскоре он вышел, что-то мурлыкая себе под нос, и мы поднялись на самый верхний этаж в железной решетчатой клетке лифта. Узкие лестничные пролеты вились вокруг шахты лифта. Через решетку были видны толстые кабели.
— Пентхаус, — сказал Данн.
Мы вышли из лифта. В вестибюле цветы на маленьком столике, толстые серые ковры на полу, большое зеркало на стене. Скромно, но со вкусом. На площадку выходили двери двух квартир, одна из них принадлежала Локхарту.
Как ни странно, но дверь в его квартиру оказалась приоткрытой на добрых шесть дюймов. Данн покосился на меня и пожал плечами, потом приложил палец к губам. Я толкнул дверь, мы вошли.
В прихожей сильно тянуло сквозняком, пахло дождем. Наверное, где-то было открыто окно. Из двери в прихожую падал слабый серый свет в гостиную. Просторная, элегантно декорированная комната с канделябрами, камином в стиле рококо, зеркалами в позолоченных рамах, гравюрами на стенах, низкой мягкой мебелью, покрытой чехлами. Я дошел до середины комнаты, остановился и прислушался.
Кто-то плакал. Низкие приглушенные рыдания сливались с тихим и мерным шумом дождя, барабанившим по подоконникам и крыше. За окном стоял туман, в темноте смутно вырисовывались огоньки Эйфелевой башни.
Я подошел и остановился в дверях небольшого кабинета, окна которого были распахнуты настежь. Мутно-серый свет просачивался в них, ветер развевал шторы. Кто-то сидел за письменным столом, обхватив голову руками, тихо всхлипывал и шмыгал носом. Мое появление осталось незамеченным.
Но, очевидно, я все же произвел какой-то шум, потому что человек, сидевший за столом, вдруг поднял голову. Движение не было резким или быстрым, напротив, медленным, а глаза смотрели равнодушно и устало.
На секунду показалось, что у меня галлюцинация, я никак не ожидал увидеть здесь это лицо.
Сестра Элизабет...
* * *
Как передать словами бурю захлестнувших меня в тот миг эмоций? Я так часто думал о ней все то время, что мы не виделись, порой даже пытался отринуть эти воспоминания, особенно о ссоре в момент нашего расставания в Принстоне, но получалось плохо. На смену им являлись другие, я вспоминал, как нам было легко и хорошо вместе, и вот теперь, при виде этого лица, я обрадовался, размяк, но тут же себя одернул. И вернулся к грубой и малоприятной реальности. Как она тогда накричала на меня в Принстоне!...
На ней было традиционное монашеское одеяние, длинные рыжевато-каштановые волосы стянуты заколками и убраны назад, открывают широкий лоб, прямые густые брови и широко расставленные глаза, зеленые, насколько я помнил. На краю письменного стола лежал дождевик, больше на нем ничего не было. Все лицо у нее было в слезах.
Я мог бы отбросить гордыню, подойти к ней, обнять... Стоять и не разжимать объятий, и плевать, кто она или кем была... кем была для меня в тот миг, когда в спину мне вонзилось лезвие кинжала... Она была так печальна, так отчаянно красива, а потом вдруг лицо ее сморщилось, и она вытерла глаза кулачком, как маленькая девочка. Она увидела меня, узнала и улыбнулась, и лицо ее на миг озарилось таким счастьем, что захотелось броситься к ней, крепко обнять. Но я тут же понял: если сделаю это, то пропал, буду несчастен всю оставшуюся жизнь. Нет, теперь она для меня просто не существует, она мертва, как Вэл. Вся моя жизнь, весь мой горький опыт служили тому доказательством.
Я смотрел на нее, тут в дверях возник отец Данн, сразу оценил ситуацию и сказал:
— Едрена корень, вот это да!
* * *
Отец Данн хоть и был священником, но всегда знал, где неподалеку находится какой-нибудь хороший маленький ресторанчик. И вот он отвел нас на рю Сен-Филипп-дю-Руль, всего в квартале от дома Локхарта. Внутри было темно, на столах мерцали свечи, пламя камина отбрасывало вокруг причудливые тени. А аппетитный запах чеснока и соусов, что готовят на красном вине, просто сшибал с ног еще на входе. Булочки оказались свежими, даже горячими, вино — замечательно вкусным и бодрящим. Оно пробудило меня, избавило от неуверенности и смущения, которые я испытал, узнав в сидевшей за столом девушке сестру Элизабет.
Она сказала, что за целый день во рту у нее не было ни крошки, а выглядела так, словно не спала неделю. Щеки утратили здоровый золотисто-розовый румянец, глаза запавшие, усталые, с синими кругами под ними. Говорили мы с ней мало, а потому беседу за столом вел в основном отец Данн. И, похоже, это не было ему в тягость. Он привел нас в ресторан, усадил, заказал вино, попробовал его, одобрил, словом, создал все условия для приятной застольной беседы. И чуть позже предложил Элизабет рассказать, что привело ее в Париж, что она и сделала, хотя повествование ее было немного несвязным, отрывочным и прерывалось то поеданием вкуснейшего лукового супа с хрустящими сухариками, то грибов в чесночном соусе, то паштета с чесноком и зелеными фисташками. Подали нам и знаменитое фирменное блюдо ресторана, тушеную говядину с луком и жареным картофелем, и все это запивалось чудесным красным вином. Трапеза, как и история Элизабет, стоила того, чтобы ее запомнить.
Я же тем временем пытался сложить разрозненные обрывки информации в единое целое, да еще так, чтоб они не изменили уже создавшуюся у меня картину, — задача сложная и практически невыполнимая, все равно что получить новый рисунок в калейдоскопе, не двигая его, не нарушая равновесия. Передвигать все равно приходилось. Я начал вставлять эти фрагменты информации в мою модель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239
Здесь же находился закуток консьержа, и Данн вошел в него, а я остался ждать у дверей. Вскоре он вышел, что-то мурлыкая себе под нос, и мы поднялись на самый верхний этаж в железной решетчатой клетке лифта. Узкие лестничные пролеты вились вокруг шахты лифта. Через решетку были видны толстые кабели.
— Пентхаус, — сказал Данн.
Мы вышли из лифта. В вестибюле цветы на маленьком столике, толстые серые ковры на полу, большое зеркало на стене. Скромно, но со вкусом. На площадку выходили двери двух квартир, одна из них принадлежала Локхарту.
Как ни странно, но дверь в его квартиру оказалась приоткрытой на добрых шесть дюймов. Данн покосился на меня и пожал плечами, потом приложил палец к губам. Я толкнул дверь, мы вошли.
В прихожей сильно тянуло сквозняком, пахло дождем. Наверное, где-то было открыто окно. Из двери в прихожую падал слабый серый свет в гостиную. Просторная, элегантно декорированная комната с канделябрами, камином в стиле рококо, зеркалами в позолоченных рамах, гравюрами на стенах, низкой мягкой мебелью, покрытой чехлами. Я дошел до середины комнаты, остановился и прислушался.
Кто-то плакал. Низкие приглушенные рыдания сливались с тихим и мерным шумом дождя, барабанившим по подоконникам и крыше. За окном стоял туман, в темноте смутно вырисовывались огоньки Эйфелевой башни.
Я подошел и остановился в дверях небольшого кабинета, окна которого были распахнуты настежь. Мутно-серый свет просачивался в них, ветер развевал шторы. Кто-то сидел за письменным столом, обхватив голову руками, тихо всхлипывал и шмыгал носом. Мое появление осталось незамеченным.
Но, очевидно, я все же произвел какой-то шум, потому что человек, сидевший за столом, вдруг поднял голову. Движение не было резким или быстрым, напротив, медленным, а глаза смотрели равнодушно и устало.
На секунду показалось, что у меня галлюцинация, я никак не ожидал увидеть здесь это лицо.
Сестра Элизабет...
* * *
Как передать словами бурю захлестнувших меня в тот миг эмоций? Я так часто думал о ней все то время, что мы не виделись, порой даже пытался отринуть эти воспоминания, особенно о ссоре в момент нашего расставания в Принстоне, но получалось плохо. На смену им являлись другие, я вспоминал, как нам было легко и хорошо вместе, и вот теперь, при виде этого лица, я обрадовался, размяк, но тут же себя одернул. И вернулся к грубой и малоприятной реальности. Как она тогда накричала на меня в Принстоне!...
На ней было традиционное монашеское одеяние, длинные рыжевато-каштановые волосы стянуты заколками и убраны назад, открывают широкий лоб, прямые густые брови и широко расставленные глаза, зеленые, насколько я помнил. На краю письменного стола лежал дождевик, больше на нем ничего не было. Все лицо у нее было в слезах.
Я мог бы отбросить гордыню, подойти к ней, обнять... Стоять и не разжимать объятий, и плевать, кто она или кем была... кем была для меня в тот миг, когда в спину мне вонзилось лезвие кинжала... Она была так печальна, так отчаянно красива, а потом вдруг лицо ее сморщилось, и она вытерла глаза кулачком, как маленькая девочка. Она увидела меня, узнала и улыбнулась, и лицо ее на миг озарилось таким счастьем, что захотелось броситься к ней, крепко обнять. Но я тут же понял: если сделаю это, то пропал, буду несчастен всю оставшуюся жизнь. Нет, теперь она для меня просто не существует, она мертва, как Вэл. Вся моя жизнь, весь мой горький опыт служили тому доказательством.
Я смотрел на нее, тут в дверях возник отец Данн, сразу оценил ситуацию и сказал:
— Едрена корень, вот это да!
* * *
Отец Данн хоть и был священником, но всегда знал, где неподалеку находится какой-нибудь хороший маленький ресторанчик. И вот он отвел нас на рю Сен-Филипп-дю-Руль, всего в квартале от дома Локхарта. Внутри было темно, на столах мерцали свечи, пламя камина отбрасывало вокруг причудливые тени. А аппетитный запах чеснока и соусов, что готовят на красном вине, просто сшибал с ног еще на входе. Булочки оказались свежими, даже горячими, вино — замечательно вкусным и бодрящим. Оно пробудило меня, избавило от неуверенности и смущения, которые я испытал, узнав в сидевшей за столом девушке сестру Элизабет.
Она сказала, что за целый день во рту у нее не было ни крошки, а выглядела так, словно не спала неделю. Щеки утратили здоровый золотисто-розовый румянец, глаза запавшие, усталые, с синими кругами под ними. Говорили мы с ней мало, а потому беседу за столом вел в основном отец Данн. И, похоже, это не было ему в тягость. Он привел нас в ресторан, усадил, заказал вино, попробовал его, одобрил, словом, создал все условия для приятной застольной беседы. И чуть позже предложил Элизабет рассказать, что привело ее в Париж, что она и сделала, хотя повествование ее было немного несвязным, отрывочным и прерывалось то поеданием вкуснейшего лукового супа с хрустящими сухариками, то грибов в чесночном соусе, то паштета с чесноком и зелеными фисташками. Подали нам и знаменитое фирменное блюдо ресторана, тушеную говядину с луком и жареным картофелем, и все это запивалось чудесным красным вином. Трапеза, как и история Элизабет, стоила того, чтобы ее запомнить.
Я же тем временем пытался сложить разрозненные обрывки информации в единое целое, да еще так, чтоб они не изменили уже создавшуюся у меня картину, — задача сложная и практически невыполнимая, все равно что получить новый рисунок в калейдоскопе, не двигая его, не нарушая равновесия. Передвигать все равно приходилось. Я начал вставлять эти фрагменты информации в мою модель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239