ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Я тоже попрощался с ней и сказал, что жду завтра с утра.
Ночь выдалась ясная и очень холодная. Луна казалась какой-то ненастоящей, слишком большой и яркой, как на декорациях. Звезды подмигивали из глубин иссиня-черного неба. Санданато уезжал на следующий день. Мы вернулись домой, и он сразу поднялся к себе, собирать вещи. Я планировал навестить отца с утра. И решил пока что проследить за последними неделями жизни Вэл. Первая моя остановка была в Александрии. Надо выяснить, чем она занималась в Египте эти несколько дней. Я размышлял, как лучше приступить к делу, когда вошел Санданато.
Он стоял передо мной со стеснительной улыбкой и с парой старых коньков в руках.
— Вот, нашел в шкафу. Когда-то учился кататься. Мне было десять, и отец взял с собой в Швейцарию на каникулы. С тех пор ни разу не выходил на лед. Как думаете, может, стоит выйти и попробовать? — Он взглянул на часы. — Сейчас десять вечера. Возможно, другого шанса у меня не будет. И после удастся быстрее заснуть.
Все это было так глупо и неожиданно, что я сразу же согласился. Наш пруд подпитывался водой из ручья, что вился по всей округе, и сейчас уже замерз. Я даже заметил там пару ребятишек на коньках, когда мы с Санданато выходили на прогулку. Впервые за эти дни на сердце у меня полегчало. В куче старого хлама в чулане я нашел еще одну пару коньков, и мы двинулись к пруду. Вэл поняла бы нас правильно. Шагая по замерзшей траве лужайки, я слышал ее смех.
Почти полная луна сияла ярко, издали пруд напоминал сверкающий серебряный доллар, просвечивающий через черные ветви яблонь. А часовня походила на старинную черно-белую гравюру. Но я постарался выбросить из головы все неприятные мысли и ассоциации, воспоминания о сестре, скорчившейся на полу у скамьи, о дереве, с которого свисало безжизненное тело убитого священника.
Мы сели на замерзшую землю, сняли ботинки, надели коньки, смеясь и подшучивая, спорили, кто из нас катается хуже. Пока я возился со шнурками, пальцы у меня онемели от холода. Поверхность пруда была относительно гладкой, виднелись следы там, где катались ребятишки.
И вот мы устремились вперед, держась друг за друга, и вышли на лед, две комичные фигуры, Санданато в своем черном пальто, я в старой куртке военного образца. Осторожными шажками двинулись по гладкой поверхности, словно проверяя лед на прочность. Казалось, я забыл, как надо кататься, но память тела не подвела. Я оттолкнулся и покатил вперед, несколько неуклюже, но не падая. И уже через несколько минут весь вспотел от усилий, пыхтел и задыхался, а в голове звучал серебристый смех Вэл. Но постепенно умение держаться на льду возвращалось, и мне удалось разогнаться, а потом резко затормозить. И тут я увидел Санданато, он, некрасиво растопырив ноги, катил вперед, потом вдруг комично замахал руками, тяжело плюхнулся задом на лед и возвел глаза к небу, словно моля о помощи свыше. Он барахтался и оскальзывался, ему никак не удавалось встать, и тогда я подкатил к нему, протянул руку, и тут мы, как в немом кино, рухнули на лед уже оба, хохоча, задыхаясь и ловя ртом воздух. Наконец все же удалось подняться. Изо рта и ноздрей у него валил пар.
— Матерь Божья, — пробормотал он, — что за дурацкая идея?
Он порылся в кармане, достал пачку сигарет и закурил, уронил маленькую золотую зажигалку обратно в карман. Потом решительно поджал губы, взглянул на меня и отъехал, умудряясь держаться прямо и ровно, и его силуэт смутно вырисовывался на темном фоне.
Сухие снежинки били в лицо, и я почувствовал, что пот на нем высыхает, превращается в лед. Секунду-другую я провожал Санданато взглядом, от души надеясь, что он получает удовольствие. Потом сконцентрировался на своих движениях и, ощущая, как сокращаются и расслабляются мышцы, вошел в ритм. О Господи, Вэл впадала просто в истерику, когда видела меня на льду. Дразнила меня дрессированным медведем. Я снова весь вспотел, а потом обернулся и увидел, что к нам присоединился еще один конькобежец, пожелавший открыть сезон.
Мы с Санданато находились на противоположных концах катка. Я едва различал его фигуру вдали. Он не столько катался, сколько методично и упрямо пытался удержаться от падения.
Я подкатил к тому месту, где в пруд впадал ручей. Незнакомец находился примерно в пятидесяти ярдах и катил прямо ко мне в лунном свете, слегка двигая руками. Я даже замедлил скорость, с завистью любуясь грацией его движений. А потом описал несколько широких кругов на одном месте, гордясь тем, что не падаю на лед. Правда, я едва удержал равновесие, когда притормозил, чтобы приветствовать его взмахом руки.
Он тоже приподнял руку в знак приветствия. Да, конькобежец он был просто замечательный, двигался широким напористым шагом, и полы пальто развевались на ветру. На нем была черная шляпа с мягкими полями, и когда он подъехал поближе, из-под полей блеснули в лунном свете стекла очков.
— Славная выдалась ночь, — заметил я, когда он приблизился. Пожилой человек, во всяком случае, куда старше меня, об этом говорили глубокие морщины, избороздившие лицо. Лицо сильного, волевого человека, с крупным носом и широким узкогубым ртом.
— Да, очень славная, — сказал незнакомец, и только сейчас я заметил, что он и не думает останавливаться, едет прямо на меня. Глупо, но я вдруг подумал, что он просто не знает, как остановиться. И лишь в последнюю долю секунды ощутил неладное.
Он что-то держал в руке. Низко, опустив в складки черного пальто. В лунном свете что-то сверкнуло.
Я развернулся, ища глазами Санданато. Тот находился на другом конце, ярдах в пятидесяти, и был по-прежнему поглощен тем, чтобы удержаться на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239
Ночь выдалась ясная и очень холодная. Луна казалась какой-то ненастоящей, слишком большой и яркой, как на декорациях. Звезды подмигивали из глубин иссиня-черного неба. Санданато уезжал на следующий день. Мы вернулись домой, и он сразу поднялся к себе, собирать вещи. Я планировал навестить отца с утра. И решил пока что проследить за последними неделями жизни Вэл. Первая моя остановка была в Александрии. Надо выяснить, чем она занималась в Египте эти несколько дней. Я размышлял, как лучше приступить к делу, когда вошел Санданато.
Он стоял передо мной со стеснительной улыбкой и с парой старых коньков в руках.
— Вот, нашел в шкафу. Когда-то учился кататься. Мне было десять, и отец взял с собой в Швейцарию на каникулы. С тех пор ни разу не выходил на лед. Как думаете, может, стоит выйти и попробовать? — Он взглянул на часы. — Сейчас десять вечера. Возможно, другого шанса у меня не будет. И после удастся быстрее заснуть.
Все это было так глупо и неожиданно, что я сразу же согласился. Наш пруд подпитывался водой из ручья, что вился по всей округе, и сейчас уже замерз. Я даже заметил там пару ребятишек на коньках, когда мы с Санданато выходили на прогулку. Впервые за эти дни на сердце у меня полегчало. В куче старого хлама в чулане я нашел еще одну пару коньков, и мы двинулись к пруду. Вэл поняла бы нас правильно. Шагая по замерзшей траве лужайки, я слышал ее смех.
Почти полная луна сияла ярко, издали пруд напоминал сверкающий серебряный доллар, просвечивающий через черные ветви яблонь. А часовня походила на старинную черно-белую гравюру. Но я постарался выбросить из головы все неприятные мысли и ассоциации, воспоминания о сестре, скорчившейся на полу у скамьи, о дереве, с которого свисало безжизненное тело убитого священника.
Мы сели на замерзшую землю, сняли ботинки, надели коньки, смеясь и подшучивая, спорили, кто из нас катается хуже. Пока я возился со шнурками, пальцы у меня онемели от холода. Поверхность пруда была относительно гладкой, виднелись следы там, где катались ребятишки.
И вот мы устремились вперед, держась друг за друга, и вышли на лед, две комичные фигуры, Санданато в своем черном пальто, я в старой куртке военного образца. Осторожными шажками двинулись по гладкой поверхности, словно проверяя лед на прочность. Казалось, я забыл, как надо кататься, но память тела не подвела. Я оттолкнулся и покатил вперед, несколько неуклюже, но не падая. И уже через несколько минут весь вспотел от усилий, пыхтел и задыхался, а в голове звучал серебристый смех Вэл. Но постепенно умение держаться на льду возвращалось, и мне удалось разогнаться, а потом резко затормозить. И тут я увидел Санданато, он, некрасиво растопырив ноги, катил вперед, потом вдруг комично замахал руками, тяжело плюхнулся задом на лед и возвел глаза к небу, словно моля о помощи свыше. Он барахтался и оскальзывался, ему никак не удавалось встать, и тогда я подкатил к нему, протянул руку, и тут мы, как в немом кино, рухнули на лед уже оба, хохоча, задыхаясь и ловя ртом воздух. Наконец все же удалось подняться. Изо рта и ноздрей у него валил пар.
— Матерь Божья, — пробормотал он, — что за дурацкая идея?
Он порылся в кармане, достал пачку сигарет и закурил, уронил маленькую золотую зажигалку обратно в карман. Потом решительно поджал губы, взглянул на меня и отъехал, умудряясь держаться прямо и ровно, и его силуэт смутно вырисовывался на темном фоне.
Сухие снежинки били в лицо, и я почувствовал, что пот на нем высыхает, превращается в лед. Секунду-другую я провожал Санданато взглядом, от души надеясь, что он получает удовольствие. Потом сконцентрировался на своих движениях и, ощущая, как сокращаются и расслабляются мышцы, вошел в ритм. О Господи, Вэл впадала просто в истерику, когда видела меня на льду. Дразнила меня дрессированным медведем. Я снова весь вспотел, а потом обернулся и увидел, что к нам присоединился еще один конькобежец, пожелавший открыть сезон.
Мы с Санданато находились на противоположных концах катка. Я едва различал его фигуру вдали. Он не столько катался, сколько методично и упрямо пытался удержаться от падения.
Я подкатил к тому месту, где в пруд впадал ручей. Незнакомец находился примерно в пятидесяти ярдах и катил прямо ко мне в лунном свете, слегка двигая руками. Я даже замедлил скорость, с завистью любуясь грацией его движений. А потом описал несколько широких кругов на одном месте, гордясь тем, что не падаю на лед. Правда, я едва удержал равновесие, когда притормозил, чтобы приветствовать его взмахом руки.
Он тоже приподнял руку в знак приветствия. Да, конькобежец он был просто замечательный, двигался широким напористым шагом, и полы пальто развевались на ветру. На нем была черная шляпа с мягкими полями, и когда он подъехал поближе, из-под полей блеснули в лунном свете стекла очков.
— Славная выдалась ночь, — заметил я, когда он приблизился. Пожилой человек, во всяком случае, куда старше меня, об этом говорили глубокие морщины, избороздившие лицо. Лицо сильного, волевого человека, с крупным носом и широким узкогубым ртом.
— Да, очень славная, — сказал незнакомец, и только сейчас я заметил, что он и не думает останавливаться, едет прямо на меня. Глупо, но я вдруг подумал, что он просто не знает, как остановиться. И лишь в последнюю долю секунды ощутил неладное.
Он что-то держал в руке. Низко, опустив в складки черного пальто. В лунном свете что-то сверкнуло.
Я развернулся, ища глазами Санданато. Тот находился на другом конце, ярдах в пятидесяти, и был по-прежнему поглощен тем, чтобы удержаться на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239