Сара пыталась читать, смотреть телевизор, но была слишком взволнованна, чтобы усидеть на месте, и начинала расхаживать взад и вперед по гостиной, желая, чтобы солнечный диск поскорее опустился за горизонт, а она смогла бы снова быть с Габриелем. Ей необходимо было почувствовать на себе его руки, услышать ободряющие слова, прогоняющие ее страхи.
В сгустившихся сумерках она вышла на веранду и уставилась в багровеющее закатом небо.
Солнце еще не село, когда Сара ощутила его появление в доме. С рвущейся из сердца радостью она вбежала с веранды и бросилась в его объятия.
— Держи меня! — вскричала она. — Держи и никогда не выпускай!
— Сара, что с тобой?
— Я боюсь.
— Чего?
— Не знаю. Не уходи этой ночью. Забудь о лекарстве. Оставайся со мной.
— Дорогая…
— Пожалуйста.
— Но я должен попытаться, Сара, даже если у меня всего один шанс из тысячи. — Он поднял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. — Разве и ты не хочешь того же?
— Уже нет.
— Зато я хочу.
— Я не верю, что ты хочешь, ты делаешь это лишь ради меня.
— Сара, я хочу, чтобы мы всегда были вместе, не только ночью. Хочу снова быть обыкновенным человеком, гулять с тобой под солнцем…
— Но если лекарство не поможет?
— Тогда тебе придется жить своей жизнью. Найти мужчину, который полюбит тебя и даст детей.
— Нет.
— Ты нашла меня в этой жизни, дорогая. Раз это возможно, я найду тебя в следующей.
Решение его было твердым, она не могла повлиять на него.
Он понес ее наверх в спальню. Они снова были вдвоем, он наслаждался каждым прикосновением, стараясь сохранить в памяти любую деталь, мельчайшие оттенки своего чувства к ней. Если средство не поможет, значит, он умрет. Через две недели. Для жившего пять столетий две недели — это один миг.
Время, отпущенное им теперь, промелькнуло слишком быстро.
Скоро полночь.
Лежа в постели, Сара наблюдала, как он одевается. Он вышел на минуту и вернулся уже в своем длинном черном пальто.
— Я ненадолго, — пообещал он, запечатлев поцелуй на ее щеке. — Согревай постель
Для меня.
Она подавила рыдание, глядя, как Габриель выходит, наполненная страшным предчувствием, что он уже никогда не вернется.
Дверь отворилась, едва он толкнул ее. Габриель постоял с минуту в холле, прислушиваясь к темноте.
— Я здесь, Джованни.
Голос Киллана. Глубокий, сочный, хищный.
Слишком поздно понял Габриель, что Киллан пришел не один.
Три вампира выросли перед ним из мрака, четвертый стоял сзади, отрезая путь к двери. Они кружили вокруг него, как изголодавшиеся волки. Красные глаза и белые клыки сверкали перед лицом Габриеля.
Холодная дрожь пробежала по его телу.
— Что вам нужно?
— Мы не желаем твоего присоединения к миру людей, — спокойно сказал Киллан. Ты отлично знаешь наши обычаи, и тебе известно, чего мы должны бояться. Мы не допустим, чтобы ты восстал против нас вместе с ними.
— Но почему я должен быть против вас? Зачем мне это?
Киллан пожал плечами:
— Затем. Повторяю, мы не допустим.
Габриель оглянулся. Высокий худой вампир рукой в перчатке сжимал деревянный крест.
— Итак, вы решили уничтожить меня. Киллан кивнул:
— Крест в сердце — это всегда считалось превосходным методом.
Габриелю был отвратителен собственный страх. Но боялся он не только за себя.
— Что будет с женщиной?
— Она тоже умрет. Делано и Сидель уже отправились к ней, пока мы тут болтаем.
— Нет! — вырвалось у Габриеля.
— Мы живем тысячи лет только потому, что люди не знают о нашем существовании наверняка. Они могут лишь подозревать. Могут слышать или видеть что-то, чему нет логического объяснения, и они не хотят этому верить. Женщина умрет.
— Киллан, умоляю…
— Слишком поздно, Джованни.
Они двинулись к нему, медленно сужая круг. Но Габриель не прожил бы на земле четыреста с лишним лет, если бы позволял себе так попадаться. Он знал, что не может доверять ни одному вампиру, и только двум смертным сумел он довериться за все столетия своих проклятых блужданий по земле.
С низким рычанием он рванулся вперед между двумя вампирами, маячившими перед ним, нащупывая тем временем пистолет в кармане брюк.
Быстро взбежав на второй этаж, он развернулся и выстрелил четыре раза. Пули, отлитые из хорошего серебра, со смертельной точностью угодили в разъяренных вампиров. И тут же, вырывая пистолет из его пальцев, рядом оказался Киллан. Сцепившись, оба покатились по ступенькам.
Руки Киллана сомкнулись на горле Габриеля, он давил на него всей тяжестью, упав сверху, когда они долетели до нижней площадки. Его обнаженные клыки сверкали.
— Тебе не побороть меня, Джованни! — прорычал Киллан, хватаясь за оброненный у лестницы кол, — тебе уже не спасти твою женщину, слишком поздно, и сейчас ты присоединишься к ней…
Сара услышала, как отворилась входная дверь, и облегченно вздохнула. «Он вернулся!»
Она села, поправляя волосы, сердце ее радостно забилось. «Как долго он идет», — подумала она.
И тут услышала шаги по ступеням. Незнакомые шаги.
Она лихорадочно оглянулась, соображая, что бы могло сойти за оружие, но не увидела ничего подходящего.
Творя про себя молитву, Сара выбралась из постели и спряталась в ванной. Заперев за собой дверь, она перерыла ящички, но самым опасным из всего, что ей удалось обнаружить, оказался фен.
Слезы унижения застилали ей глаза, когда задирая платье, Сара карабкалась в окно. Она уже слышала стук в дверь и голос Сидель, зловещий, вкрадчивый, издевательский.
— Впусти нас, Сара, — говорила она. — Габриель мертв, а ты наверняка прячешься где-то здесь.
Мертв! Нет! Он не может быть мертв. Держась за ветку дерева, Сара соскользнула по скату крыши на землю и побежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100